Мститель

Она вздохнула, и ее плечи поникли.

– Конечно, я слышала о Роаноке. В Англии об этом все знают. Пару лет тому назад о колонии можно было прочитать во всех дешевых газетных листках, а в тавернах и трактирах только об этом и судачили. Не услышать обо всей этой чепухе можно было лишь только уехав, например, в Перу. Но если мой отец и был одним из тех, кто перевозил колонистов, это не означает, что он все знает. Да и я – тоже. А теперь мне нужно ощипать птицу, и, кроме того, у меня полно другой работы, поэтому я буду вам весьма признательна, если вы уйдете. Пиво я вам дала. А в остальном помочь не смогу.

Болтфут допил пиво и направился к двери. Он заметил картину на стене напротив распятия, это был искусно выполненный чернилами рисунок пары цесарок у медного котелка. Несмотря на простую деревянную раму, было видно, что рисовал художник. Он снова взглянул на почерневшие руки женщины.

– Красивый рисунок, госпожа. Это вы сделали? Вы рисуете чернилами?

Она ничего не ответила, а лишь пристально посмотрела на Болтфута.

– Я вернусь, госпожа. Скажите вашему отцу, что мне нужно с ним поговорить и что это для его же блага.

Болтфут довольно долго простоял на улице, укрывшись в тени, наблюдая за домом и надеясь, что Дейви Керк вот-вот появится. Даже в тени ему было нехорошо. В конце концов он почувствовал, что у него кружится голова; надо возвращаться домой, увидеть Джейн. Он начал протискиваться через толпу и прилавки Саутуарка в сторону моста. Из-за жары и быстрой ходьбы пот заливал глаза, а рубашка и штаны прилипли к телу.

У Лонг-Саутуарка он остановился. Надо было обыскать дом, неважно, разрешила бы она ему это сделать или нет. Выяснить, где у Дейви Керка другая работа. Нужно было остаться, пока Керк не вернется, ибо петуха она явно не собиралась есть одна.

Проклиная свою увечную ногу и адскую жару, он повернул обратно на запад. Последнее, что он услышал, был женский голос:

– Бобби, дай фартинг тому бедному хромому солдату.

Мальчик лет восьми сунул ему в руку монету. В замешательстве он уставился на монету. Пот капал ему в ладонь. Он поднял взгляд и на противоположной стороне дороги увидел женщину с серо-голубыми глазами, смотрящую на него из-под капюшона монашеской сутаны. А потом все исчезло.

Решение было принято за ужином. Кэтрин, Джейн, дети и Джек Батлер – если он вернется к рассвету – должны отправиться в родной город Кэтрин, неподалеку от Йорка на севере Йоркшира. Вместе с военным отрядом, о котором говорил Сесил.

Настроение у Кэтрин немедленно улучшилось, и она принялась хлопотать, упаковывая в ящики и мешки все необходимое для поездки.

Однако Шекспира тревожил один вопрос: где Джек Батлер? Он беспокоился не о том, что могло случиться с его слугой, а том, чтобы его семья отправилась в путь в сопровождении по крайней мере одного мужчины, которому он мог доверять. Он взъерошил волосы Эндрю Вуда.

– Ну, парень, если господин Батлер не появится, останешься за старшего.

– Да, сэр.

Отъезд Кэтрин, которой вместе с Джейн, малышкой Мэри и их подопечными – одиннадцатилетним Эндрю и девятилетней Грейс – предстояло преодолеть расстояние более чем в две сотни мили, сделал их недавние разногласия по поводу религии и отца Саутвелла несущественными.

– Я буду скучать по тебе, Кэтрин, – произнес Шекспир.

– Тогда поехали с нами.

Он вяло улыбнулся.

– Да, как только смогу.

– Я виделась с отцом Саутвеллом в Гейтхаусской тюрьме, – тихо сказала Кэтрин. – Топклифф пустил. Хотел позлорадствовать. – Она внимательно посмотрела на супруга.

Несколькими днями ранее Шекспир бы взорвался от ярости, услышав об этом. Но теперь в этом не было смысла. Она уезжала, ни Топклиффу, ни чуме, ни прочим опасностям до нее не добраться.

– Я знал, что ты пойдешь туда. Как Саутвелл?

– Неважно. Его связанного подвесили к стене. Он скоро умрет.

– Он сам выбрал этот путь, Кэтрин. Думаю, он желал мученичества.

Она хотел ответить что-нибудь резкое, но сдержалась.

– Поговорим об этом в другое время. Мне многое нужно сделать, пока за нами не прибыл отряд. Но мне нужно сказать тебе одну вещь. Я виделась и с Энн Беллами, она изменилась до неузнаваемости. Я понимаю, что она и ее семья пережили настоящий ужас, но признаюсь, мне было тяжело ей сочувствовать. Энн сказала, что мы все утонем в елее. То ли хотела предостеречь, то ли угрожала, не знаю. Она сказала «Шекспиры», словно говорила о всех нас. Не знаю почему, но мне вдруг подумалось, что она имела в виду и твоего брата. Откуда она знает об Уилле?

Шекспир мгновенно увидел связь.

– Должно быть, она посещала с отцом Саутвеллом Саутгемптон-Хаус. Уильям был там много раз; граф Саутгемптон ему покровительствует. Но что означает ее предостережение, я не знаю. С чего бы нам тонуть в елее?

– Она в смятении, ненавидит Бога, весь свет и меня.

Мгновение Шекспир молчал. Это выглядело как очередная грязная попытка Ричарда Топклиффа запугать его. Или это лишь бред обезумевшей бедняжки; любой, кто попадает в лапы Топклиффу, может сойти с ума от его жестокости.

– Не обращай на это внимания, Кэтрин. Выпей вина и порадуйся мысли, что увидишься с отцом и матерью.