Мститель

− Подумайте, князь, о том, что место, где вы находитесь, – священно! Берегитесь осквернить его!

− Не может быть священным место, где властвует дьявол, – горько усмехнулся Габриэль. – Богу не угодны богатства этого монастыря, добытые обманом, накопленные потом и кровью рабов. Пусть же его сокровища достанутся храбрым воинам!

И, обращаясь к своим людям, он добавил:

– Этого дикого зверя и всех обитателей монастыря возьмите с собой в лагерь, но не посягайте на их жизнь!

А это разбойничье гнездо можете разгромить до основания.

Аббатиса с мольбой простерла руки к воинам, но те, не мешкая, схватили ее и повели вместе со всем монастырским людом во двор. Габриэль остался в коридоре один. Когда все вышли, он тихонько через отверстие в стене спросил:

– Ты готова, Агнес?

И впервые через это окошко из уст Агнес долетел радостный ответ:

– Да!

Агнес больше не противилась, о нет! Габриэль распахнул дверь кельи – и Агнес зарыдала на его груди.

− Бедное дитя, бедное дитя! – говорил Габриэль, нежно гладя волосы девушки.

− Люби меня, Габриэль, я вынесла многое ради тебя, –

прошептала Агнес, тяжело дыша.

Габриэль взял ее, как ребенка, на руки, отнес в сани, закутал в теплую шубу, сел рядом и взял в руки вожжи.

Они быстро понеслись к лагерю.

За их спиной слышались вопли монастырских людей, под ударами топоров трещали сундуки и шкафы, и вскоре зарево огромного пожара слилось с лучами встающей зари... Это был последний день монастыря Бригитты.

16

Заключение

По дороге Габриэль осторожно подготовил Агнес к некоторым неожиданным для нее известиям. Все же велико было ее недоумение, когда на Ласнамяги сани остановились перед шатром Иво Шенкенберга.

− Иво умер, – ответил Габриэль на вопрос Агнес. –

Ведь он был почти мой родственник, поэтому неудивительно, что перед смертью он завещал мне свой роскошный шатер. Теперь он принадлежит тебе. Я дарю его тебе с тем условием, чтобы все печальное, что ты в нем пережила, было предано забвению.

− Как умер Иво? – спросила Агнес.

− Он пал в честном поединке.

− От чьей руки?

− В битве он подвернулся мне под руку, дрался как лев и чуть было не отправил меня на тот свет, но.. небо было против него.

Со смешанным чувством любви и уважения смотрела девушка на Габриэля, так скромно говорившего о своей победе.

− Мой отец здесь? – тихо спросила Агнес.

− Он здесь и ждет тебя, – ответил Габриэль. – Войди тихонько к нему и. . будь благоразумна, Агнес! У него сейчас лейб-медик нашего военачальника. Я твердо уверен, что большого несчастья опасаться не надо. Я должен на некоторое время оставить вас, но в полдень я вернусь.

Если тебе что-нибудь понадобится, то у палатки ты найдешь людей, которые ждут твоих приказаний.

Агнес молча вошла в шатер. Габриэль сел в сани и помчался обратно к монастырю Бригитты, местоположение которого указывал густой столб дыма. Через несколько часов он вернулся со своим отрядом, пленными и возами военной добычи. Пленных и часть добычи он направил к верховному начальнику, князю Мстиславскому, другую часть разделил между своими людьми. Из всех монастырских сокровищ он взял только одно, самое для него дорогое, – это была Агнес.

Мы не знаем, о чем говорили между собой отец и дочь. Когда около полудня Габриэль посетил их, Агнес сидела с заплаканными глазами у постели отца. Старый рыцарь был в полной памяти, но на лице его уже лежала тень приближающейся смерти. Собрав последние силы, умирающий протянул руку Габриэлю и попытался ласково улыбнуться.

− Благодарю вас, князь Загорский, за ту радость, которую вы доставили мне, привезя сюда Агнес, – сказал он слабым, еле слышным голосом. – Я знаю все и всем доволен. Агнес – доброе дитя, она прощает мне мою жестокость и даже оплакивает меня. Теперь я могу умереть спокойно.

− Не думайте о смерти, рыцарь, – старался утешить его

Габриэль. – Вы должны еще долго жить, на радость Агнес.

− Мой час уже близок, – ответил Мённикхузен тихо. –

Знаете, князь, у вашего военачальника очень умный врач-немец. Он так же умен, как и я сам: он предсказал мне, что я не увижу завтрашнего дня. Так и я думаю. Не старайтесь, дети, напрасно успокаивать меня, я в этом не нуждаюсь. Я умираю с радостью. Какую пользу я могу еще принести? Что на этом свете еще может порадовать меня? Блеск моей военной славы померк, мое отечество –

Ливонское орденское государство – уничтожено, все мое имущество растрачено, свое единственное дитя я сделал несчастным, отдав его на истязание его злейшему врагу...

− Дорогой отец, не говори так! – сказала Агнесс умоляюще, беря руку отца и обливая ее слезами.

− Это хорошо, Агнес, – прошептал Мённикхузен, улыбаясь. – Держи мою руку в своей, это даст мне силы высказать все, что у меня на душе. Да, дитя, я был к тебе очень несправедлив. Я хотел тебя насильно обвенчать с