Мстители двенадцатого года

Петр Алексеевич Щербатов незаметно для себя, но явно для других стал в партии значительным лицом. Много командовал, во все вмешивался, всем давал советы. И надо сказать, все бывало в пору. И команды были правильны, и вмешательства своевременны, и советы разумны.

Взял за правило, после сшибок с неприятелем, после сдачи пленных и трофеев отводить партию на отдых и тренировки.

– На войне, – говаривал он, – солдат и конь должны биться в меру, а отдыхать вволю. Иначе быстро износятся как худо плетенный лапоть.

Выдался тому удобный случай: Давыд со взводом егерей отправился на главную квартиру, к фельдмаршалу. Похвалиться победами – этого Давыд никогда не упускал, чтобы выхлопотать либо награду, либо новый чин, – согласоваться планами. Фельдмаршал его любил и называл курносым.

Алексей отвел эскадрон на печальное поле возле сгоревшей деревушки Горюново. Жито с поля не убрано – потравлено на корню неприятельской конницей, скошено на фураж. Голое, одинокое, неряшливое, готовое покорно уйти под зиму, – оно будто оживилось под веселыми голосами гусар, отогрелось дымками походных костров.

Под вечер приехал старый князь – он остановился в уцелевшей избе, у веселой вдовушки – старостихи, решил проверить эскадрон. Осмотрел трепаные палатки, лохматые шалаши, покачал головой, потрогал ус, сказал Алексею через плечо:

– Худой бивак все лучше доброго похода.

Распорядился:

– Завтра к обеду траншею копать, барьер из хвороста сложить и «болванов» поставить. Пускай молодые обучаются – не все ж балалайками греметь. – Проехался еще от костра к костру, пошумел, погрозил, вернулся. – Сам-то где ночуешь? А то приходи в мою избу.

Алексей отказался, привык всякую минуту при эскадроне быть.

– Что смурной-то? – Отец раскрыл ташку, достал много раз сложенное письмо: – На-ка, порадуйся. – И не удержался съязвить: – От француженки твоей. Поди, из Парижа.

Алексей взял письмо, дрогнувшей рукой сунул его в карман.

– От матушки что-нибудь есть?

– Вспомнил! Я им отписал, чтобы не сидели под Калугой, чтобы на Волгу подались. Наполеон отступать на Калугу намерен. Этот край для него сытный, разоренным путем не пойдет. Да надеюсь, фельдмаршал на Калугу его не пустит. Тем же путем, что сюда шел, и отправит. Пусть не только от сабель, но и от голода дохнут.

Отец верно говорил. Гнать француза тем же путем, большой резон выйдет.

– Лешка! – Отец повернул коня. – Все ж приходи ко мне ночевать. А то что ж… И не видимся вовсе.

Алексей молча кивнул, посмотрел вслед. Рука, сжатая в кулак, так и оставалась в кармане.