Мученик

Произношение и манера речи пьяницы никак не вязались с его затрапезным внешним видом. Он перевел взгляд на Аду и, чуть наклонив голову, произнес:

– Encantado[6].

– Мы с вами уже встречались, – обратилась к нему Ада. – Вы мне рассказывали разные истории. Не помните?

Мужчина взглянул на нее слезящимися глазами, но ничего не ответил. Затем прижался затылком к стене и прикрыл веки. В этой позе он стоял так долго, что Олтмэн даже подумал, а не заснул ли их загадочный собеседник.

Неожиданно оборванец подал голос.

– Как вас зовут? – спросил он по-испански.

– Я Майкл Олтмэн, а это моя подруга, Ада Кортес. Ну а вас?

Мужчина не обратил внимания на вопрос Олтмэна.

– Премного благодарствую за выпивку, – продолжил он – пожалуй, излишне вежливо. Потом повернулся к Аде. – Кортес… Славная, именитая испанская фамилия – правда, не из тех, к которым питает любовь мой народ. Причины вам должны быть известны. У моего народа очень долгая память. И не стоит нас за это винить.

Ада молча кивнула.

– «Ада» в переводе с древнееврейского означает «украшение». Замечательное имя для такой красивой женщины, как вы. Несколько веков назад это имя носила дочь знаменитого красавца-поэта – увы, хромоногого. А еще столетие или около того спустя так назвал свою книгу один известный писатель.

– Откуда вы все это знаете? – не сдержала удивления Ада.

– Имена и названия были моим хобби… пока единственным увлечением не стала выпивка, и только выпивка.

Странный оборванец повернулся к Олтмэну:

– Майкл – так зовут архангела, стоящего по правую руку от Господа Бога. Вы религиозный человек, Майкл?

– Нет.

– Тогда будем обращаться к вам не Майкл, а Олтмэн. Олтмэн – это ведь немецкая фамилия?[7]

– Да, – сказал Олтмэн. – Но я из Североамериканского сектора.

– У вас не немецкий тип лица, – заявил пьяница. – Надеюсь, вы не обидитесь на мои слова. Но чья кровь в вас течет?

– Я полукровка, – уклончиво ответил Олтмэн. – Во мне много всего намешано.

– По вашему лицу я вижу, что и с нами вы тоже имеете родство. Дьявол думает, что знает вас. Но вы известны ему только отчасти.

– В жилах моей матери текла индейская кровь, – подтвердил Олтмэн. – Не ведаю только, какого племени.

– Сдается мне, нашего она была племени.

– Понятия не имею.

– Что? – удивилась Ада. – Твоя мать была частично индианкой? Ты мне никогда не рассказывал.

– Она не любила это обсуждать. Не знаю почему. Я редко об этом задумываюсь.

– Вы здесь с какой-то целью, – заявил пьяница.

– Я приехал сюда с Адой.

– Очень может быть, что и так, но это не причина.

– И в чем же, по-вашему, причина?

Мужчина улыбнулся:

– Ваша фамилия. Альтман. «Альт» означает «старый», «манн», с двумя «н», – «человек». Но вы не старый человек, вы молодой. Как вы это объясните?

– Это просто фамилия.

– Важность имени становится понятна только тогда, когда его потеряешь. Как потерял я, – с горечью в голосе произнес оборванец, снова прижался затылком к стене и прикрыл глаза. – Возможно и другое значение, – продолжил он через некоторое время. – «Альт» можно перевести и как «древний», но это почти то же самое, что «старый». «Альтман» можно понимать как «старый человек», или «старый слуга», или – если это не будет слишком большой вольностью с моей стороны – «мудрый человек». – Мужчина наконец оторвался от стены и внимательно посмотрел на Олтмэна. Глаза его сверкали в свете фонаря. – Какое же значение подходит вам?

Некоторое время все сидели молча. Олтмэн снова решил, что странный собеседник заснул.

– Идем? – спросил он Аду.

– Если еще угостите, – тихо сказал оборванец, – я выложу, что мне известно.

– О чем? – поинтересовался Олтмэн.

– О чем вы расспрашивали всех в округе. – Мужчина скрестил пальцы. – О «хвосте дьявола».

Вот мы живем здесь, – прихлебывая из бутылки, начал рассказ оборванец, – рядом с тем местом, где дьявол ушел под землю в самый ад и оставил только свой хвост. Вы, наверное, не поверите, но все это чистая правда. Я вижу: вы, Альтман, не верите. И тем не менее я здесь для того, чтобы сказать вам: это нас – меня, вас и других юкатанских майя – призвали стеречь дьявола и загнать его обратно в ад, когда он появится на земле.

То существо, что было сожжено на берегу, – оно не единственное. Отец рассказывал мне и о других. Сам он их не встречал, да и дед его тоже, и прадед не наблюдал, но, быть может, прапрапрадед и видел. Ну а если не он, то уж кто-то из наших предков с ним точно сталкивался. В «хвосте дьявола» тикают часы, они особенным образом отмеряют время и судят нас соответственно этому. Когда приходит назначенный час, «хвост дьявола» просыпается, и с его пробуждением мертвецы возвращаются к нам; они приходят на наши берега, они проникают к нам в голову. Мы уничтожаем вестников на берегу и умоляем тех, что говорят с нами в нашем сознании, заставить «хвост» снова погрузиться в сон, ибо мы не готовы его слушать.