Мучимые ересями

— Мы опросили всех выживших, прежде чем мой Император отдал нам свои приказы, сэр Вик, — сказал Каменный Пик, и его резкий голос рывком вернул внимание Лакира обратно к нему. — Ещё до того, как мы отплыли в Фирейд, мы знали, чьи голоса кричали «Святой Лангхорн и никакой пощады!», когда ваши люди поднялись на борт кораблей, принадлежащие нашим людям. Но мы не полагались исключительно на эти показания, когда искали виновных. Грейвиру даже в голову не приходило, что кто-то ещё, кто-то за пределами самого Управления Инквизиции, может прочесть архив его секретных документов. К несчастью для него, он ошибался. Эти люди были осуждены не на основании показаний какого-либо черисийца, а на основании их собственных письменных заявлений и отчётов. Заявлений и отчётов, в которых они с гордостью сообщали и хвастались с каким рвением они призывали ваши войска «Убивать еретиков!».

Глаза черисийца были холоднее северного льда, и Лакир почти физически ощущал его ярость… и железную волю, которая эту ярость сдерживала и контролировала.

— Копии этих сообщений и отчётов будут предоставлены королю Жамису… и Совету Викариев в Зионе, — холодно продолжил Каменный Пик. — Оригиналы вернутся в Теллесберг вместе со мной, чтобы мы могли быть уверены, что они не исчезнут таинственным образом, но король Жамис получит копии личного архива документов Грейвира. Что он с ними сделает — опубликует ли для всеобщего ознакомления, уничтожит или передаст обратно Клинтану — это его дело, его решение. Но что бы он ни сделал, мы ничего не будем делать в темноте, в тайне от людских глаз. Мы, всенепременно, опубликуем доказательства, и в отличие от мужчин, женщин — и детей — которых они убили, сэр Вик, каждый из этих людей получил право обратиться к священнику после того, как был приговорён. И в отличие от детей, которые были зарублены здесь, на своих собственных кораблях, вместе со своими родителями, среди них нет ни одного, кто не понимал бы точно, почему его собираются повесить.

Лакир с трудом сглотнул, и Каменный Пик мотнул головой в направлении Грейвира.

— Веками Инквизиция отмеряла церковное наказание. Возможно, когда-то это наказание было истинным правосудием. Но это время прошло, сэр Вик. Богу не требуется дикость, чтобы показать Своему народу, чего Он хочет от него, и эти люди — и им подобные — слишком долго прятались за Его спиной. Использовали Его, чтобы оградить себя от последствий собственных чудовищных деяний. Они использовали свои посты и свою власть не для служения Богу, и даже не Божьей Церкви, а для служения таким мерзким и продажным людям, как викарий Жаспер. Теперь пришло время им, и всем им подобным, обнаружить, что облачениям, которые они запятнали, больше не будет позволено защищать убийц и мучителей от правосудия. Эти люди и представить не могли, что могут быть казнены за совершенные ими преступления. Скоро они это представят… и, возможно, по крайней мере некоторые из их коллег-инквизиторов будут достаточно мудры, чтобы научиться чему-то на их примере.

Лакир пристально посмотрел на него, а затем откашлялся.

— Милорд, — сказал он хрипло, — подумайте, прежде вы сделаете это!

— О, уверяю вас, я думал, долго и упорно, — сказал Каменный Пик, и его голос был таким же непреклонным, как и его титул. — И мой Император, и моя Императрица тоже.

— Но если вы сделаете это, Церковь…

— Сэр Вик, «Церковь» стояла в стороне и наблюдала, как «Группа Четырёх» планировала убийство всего моего королевства. «Церковь» позволила управлять собой таким людям, как Жаспер Клинтан. «Церковь» стала истинным слугой тьмы в этом мире, и где-то глубоко внутри, всё её духовенство должно это знать. Ну, как мы знаем это. В отличие от «Церкви», мы будем казнить только виновных, и в отличие от Инквизиции, мы отказываемся пытать во имя Бога, силой вырывая признания у невинных. Но виновных мы будем казнить, начиная отсюда. Начиная с этого момента.

Лакир начал говорить что-то ещё, но затем закрыл рот.

«Он не собирается менять своё мнение», — подумал дельфиракец. — «Не больше, чем я, если бы я получил приказ моего короля. И», — неохотно признал он, — «не то, чтобы Мать-Церковь уже не объявила себя врагом Черис. И он не ошибается насчёт вины этих людей».

Спазм чего-то очень похожего на ужас пронзил Лакира вслед за этой последней мыслью, но он не мог не думать об этом. Она эхом отозвалась где-то глубоко внутри него, резонируя с его собственным гневом, его собственным отвращением, когда Грейвир и его товарищи-шуляриты превратили то, что должно — могло — было быть бескровной конфискацией черисийских торговцев здесь, в Фирейде, в кровавую бойню.

«Возможно», — сказал тоненький голосок в затенённом безмолвии его сердца, — «действительно пришло время привлечь к ответственности тех, кто совершает убийства во имя Церкви».