Мудрецы. Цари. Поэты

И майский Ангел на холме Федосьином стоял

И майский первый Ангел на холме Федосьином стоял

И холм струился солнечный и Русь далёко-далеко чиста

ясна была

И стоял Ангел на холме и Русь по-птичьи далеко обо-

зревал

И струились зыбкие смиренные сложённые блаженные

лучистые пречистые всеталые его крыла крыла крыла

И девочка Мария из села Федосьина холомами чудовыми

брела

И набрела на Ангела и зашептала: Бела бабочка! Пер-

воначальная!

Весенняя! Подруженька летучая! Со мною поиграй! по-

завлекай!

И Ангел весел отлетал на ближний нежный холм вста-

вал и верно прирученно ждал:

Мария! Догоняй!..

И девочка за ним бежала догоняла и смеялась гладила

его по перьям крыльям несказанным по власам очам

устам очарованным

Ай! Русь! Месяц май! Кто забрел в холмы — гуляй!..

Ай!.. Ах!

И бежали и резвились и летали и струились Ангел мая

Ангел мая с сельской девочкой Марией в русских ле-

петных холмах

ИСХОД

Где издохли орды чужеродные в Куликовом поле я об-

веян ромашек лепестками склонными

Ох земля твои погосты многослойны ворогов походных

Всех сынов новолицых загробных приимешь уложишь

заботливо

Гусь летит на святую Русь — а под ним иноземец скачет:

Гусь кажи мне последний путь

Гусь ты видишь — я не вернусь

Конь вернется к дитячьим стоянкам к невестам зряш-

ним к кибиткам с гнездами ласточек

Прощай гусь…

Русь!..

Воительница!..

Будь!..

ФАРАОН ПТОЛЕМЕЙ

И колесницу Птолемей десницею сдержал и главный

конь угрюмо восставал

Нагая рабыня в пыли дитя кормила и два обильных

тратились плода

И главный конь в себе далекого прослышал жеребца

И Птолемей воспомнив груди матери кормилицы губа-

ми позабыто восплескал

И стоногая колесница обогнув плоды на поле сечи про-

свистела жалобно заржав.

ЗОЛОТЫЕ ПОДСОЛНУХИ ВЕНГРИИ

В МАДЬЯРСКИХ ПОЛЯХ…

Маргит КОВАЧ

Там можно на лету погладить шелковую лепую лепе-

чущую бабочку мадьярскую

И проводить ее в поля подсолнухов златящихся тесня-

щихся безбрежно необъятно ненаглядно

Там можно на лету погладить кротко трепетную бабочку

И долго долго на перстах твоих пыльца серебряная не

угомонится не осядет не уляжется да не истратится

святая божья осиянная

Адель ГАЛВАЧ

И днем полуденные подсолнухи разморенные мадьяр-

ские стоят стоят стоят неисчислимые от солнца золотые

золотые золотые да сухие

А ночью они бродят бродят по туманным млековым до-

линам все от звезд серебряные серебристые сребристые

Росистые

* * *