Мудрость любви

– Он не будет пить эту гадость, – заявила надменно Ирис, взглянув на ведро с коричневой жидкостью. – Ты ничего не смыслишь в лошадях, Синтия, если задумала его этим напоить.

– Лошадям положено раз в три недели давать эту гадость, – уже закипев, но сдерживаясь, ответила Синтия, – иначе им бывает очень плохо.

– Это ты плохой ветеринар, – хамски заявила Ирис, поглаживая Урагана, который косил на Синтию налитым кровью глазом.

– Ты будешь хорошим, – ответила Синтия, не желая вступать в препирательства с сумасшедшей девчонкой, которая лезла на рожон, чтобы привлечь к себе внимание и поссориться. – Начни врачебную практику со своей лошадки. – Потом она повернулась к Северину и попросила: – Оседлай нам с Ромеу двух лошадей, пожалуйста.

И пошла снимать халат, в котором работала. Тут–то её и подловил Педру.

– Что у тебя с этим хлыщом? – грозно спросил он.

– Его зовут Ромеу. А с каких пор я должна перед тобой отчитываться? – Синтия холодно взглянула на Педру.

– С тех пор, как стала моей, – заявил он, крепко беря её за запястье.

– Твоей я ещё не стала и вряд ли стану, – ответила Синтия.

– Перестань ломаться! – вскипел Педру. – Ты знаешь, как я отношусь к тебе и как мне хорошо с тобой. Я ревнив как чёрт и не потерплю никого рядом!

– Мне тоже было хорошо с тобой, Педру, – честно ответила Синтия, сразу его обезоружив. – Но наши отношения меня не устраивают, – вздохнув, сказала она. – Я заслуживаю большего.

Северину в это время оседлал лошадей, и Синтия, помахав Педру, взлетела на спину своей кобылки и сразу поскакала галопом. За ней следом помчался Ромеу.

Педру только головой покрутил и отправился звонить в больницу. Но ему снова не дали поговорить с Камилой, зато позвали Эду. Педру наконец понял, что происходит что-то очень серьёзное, и убедился в этом, когда Эду пообещал ему рассказать всё при личной встрече.

– Я скоро приеду, – сказал Педру. – Я не знал, не думал, что Камила больна всерьёз.

Посетителей к больной Камиле Фернандес теперь записывали, пропуская только одного или двух. При лечении химиотерапией контакты обычно ограничивались. Но Педру настоял на своём и появился в боксе как раз в тот момент, когда Камила в очередной раз отказалась от предложенной Эленой еды.

– У меня совсем нет аппетита, мамочка, – сказала она, – меня всё время подташнивает.

И вдруг глаза её оживились, она увидела стоявшего на пороге Педру.

Он стоял и с непривычным щемящим чувством смотрел на похудевшую Камилу, ему даже показалось, что и волосы у неё поредели…

– Как мне тебя не хватало, Педру! – воскликнула Камила.– Я уже не раз о тебе спрашивала.

– Прости, я только сегодня узнал, что ты нездорова, и сразу приехал,– ответил Педру, подходя к кровати.– Привет, Элена, рад тебя видеть. Что тут у вас, рассказывайте!

– Ты сам видишь, что со мной делается. – натужно улыбнулась Камила.     – Я вижу, что ты скоро поправишься, потому что ты сильная.

Камила улыбнулась на сей раз без какой-либо натуги.

– Я пошла в твоего кузена, мама, – сказала она, – я легко не сдамся. Буду бороться до конца! И вы вдвоём мне поможете!

В голосе Камилы прозвучала такая вера, что у Элены вновь болезненно сжалось сердце: она должна помочь своей дочери, непременно должна помочь!

– Раз Педру пришёл тебя навестить, моя дорогая, я пойду и сделаю несколько важных звонков, – сказала она и вышла.

Ей нужно было разобраться, какая помощь нужна Камиле, потому что на сей счёт имелись разные мнения.

О помощи Камиле думала, например, Алма, но у неё был один рецепт на все случаи жизни: заграница! За границей всё гораздо лучше – там лучше врачи, питание, уход, больницы.

Как только Алма видела Эду, она начинала убеждать его, что Камилу нужно отправить в Соединенные Штаты. Что руководило ею? Искренняя уверенность в превосходстве заграничной медицины? Или подсознательное желание избавить Эду от забот? Как говорится, с глаз долой – из сердца вон? Безусловно, Алма отмела бы с негодованием такие подозрения, но Эду чувствовал скрытое разочарование тётушки и реагировал на него болезненно.

– Там её непременно вылечат, – говорила она с проникновенной убеждённостью. – Там настоящие специалисты, не то что у нас.

Эду мгновенно вспыхивал и обрушивался на тётушку, горячо защищая своих коллег.

– Слушать такое о них мне неприятно, – говорил он. – Сезар – прекрасный врач, а главное, что в особо опасных случаях недопустимо метаться, нужно вдумчиво и ответственно выбрать врача, довериться ему и следовать предложенному лечению. Камила доверилась Сезару, и, значит, менять врача нет смысла, нужно только его слушаться.

Кого убеждал Эду, всякий раз твердя о необходимости доверия: себя или Алму? Наверное, всё-таки и себя тоже...

Словом, своим желанием помочь Алма вносила только смуту и дополнительное беспокойство в тревожную и напряжённую ситуацию. Камила всегда болезненно реагировала на её визиты, чувствовала себя виноватой из-за своей болезни, чувствовала, что не оправдала надежд. Другое дело – Педру. Рядом с ним Камила сразу становилась уверенной и спокойной. Его присутствие действовало на неё успокаивающе и благотворно.