Муос

Светлана и Глина миновали восточный кордон Немига-Холл. Охранники, бывшие рабы, ходили свободно, без цепей. На мосту Светлана глянула в яму. В воде, вверх лицом, плавал тот самый прыщавый юнец-полукровка Джексон, который грозился не выпустить ее обратно без выкупа. Глазницы без глаз смотрели в потолок.

Светлана едва поспевала за широченными шагами Глины. Тот по-прежнему не разговаривал с нею, если не считать грубых замечаний вроде: «Тебя долго ждать?» или «Ты что, заснула?».

Они прошли мимо одного из боковых ответвлений туннеля. Светлане стало тревожно, но Глине она ничего не сказала, чтобы не нарываться на очередную грубость. Впереди включили фонарь:

— Гоу сюда, май фрэндс. Сюда идите, я сказал! Оружие бросать!

Глина схватил Светлану за руку, больно сдавив запястье, развернул ее и потащил за собой, убегая в сторону Немига-Холл. Сзади насмешливо орали с английским акцентом:

— Опа-опа-опа… ай да хорошо бегут… ха-ха-ха…

Глина смекнул, что впереди их ждут. Он шепнул Светлане: «Пригнись и прикрывай», — сунул ей свой арбалет, выхватил из ножен меч, выключил фонарь и побежал вперед, к предполагаемой засаде. Патрульные вышли из бокового туннеля. Они слышали, что к ним кто-то бежит, но в темноте не видели — кто. Щелкнули арбалеты. Стреляли наугад и поэтому не попали. Кто-то включил фонарь, и тут же выстрелил арбалет Светланы, направленный чуть выше источника света. Человек вскрикнул, фонарь выпал из его рук и покатился по полу туннеля. Теперь видно было, что, кроме корчившегося на земле, туннель загораживали еще трое солдат, двое из них — в американской форме. Светлана выстрелила еще раз, уже из арбалета Глины. Второй американец упал со стрелой в груди. В это время к растерянным арбалетчикам подскочил Глина и нанес два смертельных удара своим мечом. Путь назад был свободен.

Но Светлана не успела этим воспользоваться. Услышав заминку, их преследователи бросились на выручку своим и напали на оставшуюся без прикрытия девушку. Ей заломили руки, приставили к шее стрелу взведенного арбалета и направили в лицо фонарь. С тем же американским акцентом один из них крикнул:

— Эй ты, бульбаш! Кидай меч, иди сюда, говорить будем. Не придешь — твою герл убивать будем.

— А мне она — похрен! Оставьте ее себе или закопайте. Она не моя, и мне не нужна. Мой меч мне нужнее. По-ка-а-а!!!

Послышались шаги убегающего человека.

Американцы дернулись следом, но потом передумали — вспомнили, как только что этот тип прирезал их товарищей.

Светлана, скрипя зубами, прошептала: «Сволочь!». Один из американцев подтвердил:

— Точно, сволочь. Плохой френд у тебя. Велел тебя закапывать. Значит, будем закапывать — хорошо подсказал! Но сначала будешь нам говорить, кто такая, откуда такая.

— Я торговка из Центра.

— Врешь. Не из Центра ты. Если из Центра, были б у тебя нашивки с цифрами. Ты не американка — их всех знаю. Ты не раба — нет клейма. Ты не диггерка — диггеры по большим туннелям не ходят, и по двое не ходят, и не одеваются так. Остается одно — ты есть партизанка. И стрелять хорошо умеешь, как партизанка. Ты со своим другом наших людей убивала. Это есть плохо. Еще хуже, что ты идешь из Немига-Холл, а там американцев, наших белых братишек, убивают. И настало это после того, как туда отряд непонятных солдат с какой-то бабой пошел. И я думаю, что ты — та самая баба. А может, ты хочешь король наш любимый убить и наше Мавританское королевство захватить? Ну, смотри, мы будет тебя долго пытать. Ты нам расскажешь вся правда, а потом тебя закопаем, как твой плохой друг просил.

Светлана рассматривала смуглые лица говоривших. Так и есть — это мавры. Среди населения Америки, натурально, были афроамериканцы, а проще говоря, негры. Пока шла Американская война, цвет кожи не имел значения. Но в мирное время вековые предрассудки при ограниченности ресурсов опять дали о себе знать. Белокожие считали, что они заслуживают больше благ, чем «черномазые». Между черными и белыми начались столкновения. Покойный президент, дабы избежать никому не нужной гражданской войны, выделил неграм на правах автономии три дальних поселения.

Со временем афроамериканцы нашли себе жен-белорусок, и новое поколение «чернокожих» уже представляли сильные мулаты и красивые мулатки. Называть их «неграми» в Муосе считали неудобным, и поэтому остановились на слове «мавры». Неграм это понравилось, и они стали именовать свою территорию Мавритания. В качестве государственной системы они выбрали королевское правление, и таким образом, в минской подземке появилось Королевство Мавритания. Возглавлял Королевство выборный король. Формально между расами в Мавритании было равноправие, вот только наверх шли одни белые, чернокожим король это делать якобы запрещал.