МУОС

На станции было ещё шумней и суетливей, чем на Тракторном. От чудовищной скученности здесь было душно и первое время казалось, что невозможно дышать этим влажным смрадным воздухом. Местные жители здесь не отличались аккуратностью и изяществом, но было заметно, что живут здесь получше, чем на Тракторном. На Пролетарской также был Верхний лагерь, но уходили туда только в 26 лет. Долгоживущих специалистов здесь было намного больше. Благодаря тому, что Пролетарская находилась между дружественными Партизанскими Лагерями, на оборону здесь тратилось меньше сил и средств, и больше населения было задействовано на выращивание картофеля в Верхнем лагере и на мастерских и в оранжерее в нижнем. Один из туннелей между Пролетарской и следующей станцией – Пролетарской, был отведен под сельское хозяйство и переоборудован в оранжерею. Трудолюбивые Партизаны, натаскали сюда откуда-то нерадиоактивного торфа с песком, провели освещение и выращивали пшеницу и овощи. То, что с питанием здесь дело обстоит лучше, было заметно по лицам Пролетарцев – они не были такими изможденными, как у жителей Тракторного.

Велозрезины остановились на путях, над которыми также были установлены сводчатые настилы с ютящимися на них хижинами. Отряд сопровождал молодой дозорный. Светлана дозорному рассказала, что за странные посланники идут с обозом. Он с восторгом и изумлением рассматривал уновцев. Когда они поднялись на платформу, дозорный попросил их подождать, а сам исчез в лабиринте тесных коридоров. Спустя несколько минут он вернулся с несколькими мужчинами и женщинами разных возрастов из числа Специалистов и местных руководителей. Последние отозвали в сторону Светлану, и что-то у неё расспрашивали. Девушка им живо объясняла, то и дело показывая в сторону москвичей. Недоверие на лицах руководства Пролетарской таяло, и в конце концов они сами подошли к гостям. Сорокалетний бородатый мужик, в неком подобии кожаной униформы, обратился к приезжим:

– Лагерь Партизан станции Пролетарская рад приветствовать вас. Я – , капитан милиции Степан Дубчук – зам командира Лагеря по обороне и внутренней безопасности. Светлана сообщила, кто вы и с какими благородными целями прибыли в Муос. Мы рады…

– Да брось, ты Стёпа, херню молоть… Ты людей в ратушу зови, накорми людей, а потом своими официальностями сыпь, – прервала оратора молодая несимпатичная женщина в очках. Она сама подошла к прибывшим и стала жать им руки со словами:

– Специалист по внутренней экономике, Анна Лысенко, просто Аня, очень рада…

Бородатый Степан, немного замявшись, заулыбался и тоже стал пожимать руки москвичам, а некоторых даже обнимать, уже совсем по-простому приговаривая:

– Здравствуйте, братцы, здравствуйте… Господи, неужели ты наши молитвы услышал… Может что-то изменится.. А-а-а?. Может жизнь наладится теперь-то…

Другие руководители лагеря из числа встречавших также подходили и радушно приветствовали уновцев. Весть о прибытии посланцев из другого города, вмиг облетела Пролетарскую. Люди стали подходить, загораживая и без того узкие проходы между многоэтажными строениями на платформе, свешивались из окон и дверных проемов хижин и мастерских, опускались и подымались на лестницы, чтобы лучше увидеть иногородцев.

Неожиданно для москвичей благожелательное настроение местного руководства как пламя охватило всех Партизан. Причиной этому возможно были слова Степана и Анны, который здесь пользовались авторитетом. Может быть, вид более крепко сложенных, хорошо экипированных уновцев произвел впечатление на местных. А может скопившееся в людских сердцах отчаяние, заставляло воспринимать приход людей из другого мира, как приближающееся спасение. Гул лагеря Пролетарцев перерос в громкое ликование. Их приняли здесь, как героев, а может даже как спасителей или Ангелов.

Пока москвичи протискивались в центр станции, они слышали вокруг:

– Бог услышал наши молитвы…

– Вот это мужики, вот это молодцы, это ж надо – с Москвы по туннелям добраться…

– Да дурак ты, по каким туннелям, они на ракете прилетели или как Ангелы, по воздуху..

– Теперь кранты Америке и ленточникам и диггерам.. Они нас поведут вперед..

– Да чё ленточники – этим бойцам не то, что ленточники, им мутанты на поверхности не страшны, да и радиация таких не берет – смотри какие здоровые.

Тем временем москвичи протиснулись к ратуше – это было выложенное из кирпичей трехэтажное сооружение в центре платформы, являвшееся местным административным центром.

Светлана спросила у Степана:

– А как Дед Талаш?

– Да слабый он стал совсем. Уже почти не ходит. Бодрится, конечно, дед. Но долго ли ещё протянет. Хотели докторов с Центра привезти, заплатить же им не жалко, сама знаешь… Но Талаш слышать не хочет, говорит, что не гоже на деда средства тратить, когда молодые с голоду пухнут. Говорит, что ему, мол, уже и так давно помирать пора. Представь, последнее время снова в Верхний Лагерь проситься стал…

Радист, который в это время оказался рядом, спросил у Светланы:

– А кто это – Талаш?