МУОС

Губернатор явно восхищался собой. Он, хоть и преподносил это, как полу-шутку, но наивно рассчитывал, что Светлана согласится. Светлана, незаметно взяла за руку Дехтера. Она чувствовала, как тот напряжен. Еще пару секунд и он подорвется оторвать эту жирную голову и не посмотрит на трех стражников, уперших парламентерам в спины заряженные арбалеты. Она решила вмешаться. Строгим и одновременно почтительным голосам она прервала запугивания и предложения Губернатора:

– Я очень ценю ваше предложение, Губернатор Штата Немига-Холл. Но у меня, как и у вас, много дел государственной важности и пока нет времени на личную жизнь (Губернатор, хоть и получил отказ на его полушутливое предложение, между тем остался доволен тем, что Светлана сделала это не резко). Конфедерация Партизан, а также Ученый Совет Центра и Атаман Нейтральной очень ценят строжайшее соблюдение Штатами Конвенции в части свободного пропуска по их территории послов и торговцев и не причинения им зла. Мы помним, что Штаты не нарушили не разу пункт Конвенции об оказании содействия послам. Надеемся на ваше высокомудрие в этом вопросе и в дальнейшем. А теперь мы бы хотели попасть в Фрунзе-кэпитал для разговора с Президентом Джексоном по очень важному вопросу, касающемуся всего Муоса.

Губернатор хотел было открыть рот, но Светлана его опередила:

– Вспомните, Губернатор, я всегда освещала вам суть проблемы, по которой иду в Фрунзе-Кэпитал, но сейчас, при всём желании, этого сделать не могу. Это настолько важный вопрос, Губернатор, что я его не могу открыть даже вам. О данном вопросе знают все правители государств, входящих в Конвенцию. И, я думаю, Президент должен знать тоже. Только в его компетенции определять круг лиц, которым он может доверить эту тайну. И вы, как мудрый человек, понимаете, насколько может быть зол Президент, если он не получит данное сообщение вообще или получит его слишком поздно. А он его обязательно получит, даже если по каким-то причинам мы не дойдём до Фрунзе-Кэпитал. В туннеле остались наши друзья, которые по истечении определённого времени сами пойдут во Фрунзе-Кэпитал обходными путями, считая, что с нами что-то случилось. Мне бы не хотелось, что Президент мучался какими-то сомнениями в отношении вас, Губернатор, если узнает, что мы со своим сообщением до него не дошли.

Ещё недавно самодовольный Губернатор, почти уверивший себя в полной власти над этой стройной и симпатичной девушкой с таким независимым и смелым лицом (не то что эти тупые угодливые рабыни), теперь был явно озадачен. Светлана ему вежливо напомнила, что если с ними что-либо случится, то об этом узнают и Президент и другие члены Конвенции. Его тогда просто сотрут в порошок, при чем с большим удовольствием это будут делать и те и другие. Губернатор почувствовал себя не в своей тарелке. Он даже, суетясь, немного расправил тряпку, прикрывавшую его пах. И уже без былой развязности сказал:

– Да ладно тебе, Партизанка. Шуток вы не понимаете. Мы пропустим вас, но сперва пошлём гонца узнать, хочет ли вас принять Президент. Сами знаете, время не спокойное… чего гневить Президента. Ваши люди не будут волноваться, если вы отдохнёте у нас, пока гонец сходит туда и обратно?

– Ну, если это будет не долго…

– Нет-нет, не долго.. А пока, если не затруднит, пообщайтесь с моим советником по внешним связям. Ты ж, кажется, с ним знакома, – «Может хоть он что-нибудь выудит из них» – подумал про себя Губернатор, а вслух добавил: – Он хотел бы проблему ленточников обсудить.

Когда Светлана вышла из жилища губернатора, тот нервно схватил булку, откусил кусок и жуя, злобно повторял:

– Стерва… Сука… Партизанская падаль…

Губернатор был более, чем прав. Как раз-то Геннадию Галинскому – советнику губернатора по внешним связям – Светлана рассказала всё. Только советник со своим Губернатором не поделится ни граммом информации.

– Здравствуй, Гена.

– Светик, ты? Ну, хоть одна хорошая новость…

Жилище Геннадия было одновременно и его кабинетом. В комнате три на четыре метра стояли: стол, заваленный какими-то бумагами, этажерка с папками и книгами, стул. За стулом тряпичная занавеска, за которой располагалась спальная советника и его семьи.

– А где Настя?

Гена открыл дверь, ведущую на платформу станции, выглянул, не подслушивает ли кто, затем закрыл её, взял за плечи Свету и отвёл её подальше от двери. Очень тихо ответил:

– А я Настю с Сашкой и Серёжкой в монастырь отправил… Вот мучаюсь, не знаю, дошли ли они… Уже месяца три, как отправил… А подстроил всё, как будто ленточники их захватили. Губернатор и его прихвостни поверили… Последнее время это не редкость.

– Что плохо с ленточниками?

– Ой, Светик, совсем плохо. Пока на станцию не нападали. Но дальние поселения Штатов еле держатся. Бункер Театра Оперы захватили. Машеровские Переходы тоже. Никто не спасся оттуда. Всех или убили или обратили, твари. На группы, которые в неметрошных переходах появляются, нападают: кого убивают, а кого захватывают и с собой уводят. Мы не знаем сколько их.. Но уж точно – не мало. Считай, пол-Муоса за ними уже.

– Что делать думаете?