Муос: Чистилище

И новая схватка, в которой несколько убров пытались противостоять штабистам, армейцам и новобранцам. Подавляющее численное превосходство превозмогло боевой опыт воинов спецназа. И вскоре майор, поставив сапог на голову убитого капитана, истерично кричал:

— Кто ещё против меня, кто ещё против? Я — командир АСМ! Я — генерал! Называйте меня только генералом! Жгите здесь всё! Всё сжечь!

Уже скоро в нескольких местах фанерные и дощатые хижины занялись огнём, и тут же новый истошный крик от дозорного со стороны Пролетарской:

— Партизаны! Партизаны!

— Командир, уходим! — крикнул тот же офицер-армеец.

— Мы принимаем бой!

— Командир, нас слишком мало. Победим Восток и тогда вернёмся за партизанами.

— Мы принимаем бой!

Они допустили большую ошибку, не попытавшись понять, за счёт чего работают прожектора и не став из-за этого ими пользоваться. Партизаны находились в кромешном мраке туннелей, а асмейцы были у них на виду, освещаемые сполохами занимавшегося пожара. Когда майор наконец-то понял оплошность, четверть его отряда была перебита арбалетными стрелами партизан, не спешивших выходить из туннельного мрака. Он попытался что-то исправить:

— За мной! Ближний бой!

Майор, отбросив арбалет и выхватив меч, спрыгнул на пути в расчёте, что они быстро преодолеют отделявшее их от стрелков расстояние. Но далеко не все его солдаты бросились за ним. Многие новобранцы наоборот побежали в сторону Партизанской. Как только майора словила стрела, контратака захлебнулась. Оставшиеся асмейцы побежали, скрывшись в клубах дыма. Уже через несколько минут десяток раненных и пленённых асмейцев партизаны стащили в центр поселения и перерезали им сухожилия на ногах, обрекая их заживо сгореть в пламени, которое очень скоро охватит всю станцию.

Дым застилал клеть, выдирая горло и лёгкие и разъедая глаза. Но Вере было всё равно — в представившейся ей панораме человеческого безумия всё, что происходило и могло произойти с нею, не могло казаться страшным.

— Дядька Олег! Администратор!

— Алесь? А ты чего тут? — остановился проходивший мимо Батура, пытаясь рассмотреть тех, кто находится в клети. И, не дожидаясь ответа, дал команду:

— Освободите их…

11

— Теперь уже точно вижу, что ты та самая Вера — голос, движения и, главное, глаза той смелой девушки, когда-то давно спасшую проклятую Богом и людьми станцию под названием Партизанская. Я часто тебя вспоминал, Вера.

— А ты, Батура, сильно изменился.

Верховный Командир партизан пожал плечами, не поняв, что Вера имеет в виду одержимый немигающий взгляд и горящие адским огнём глаза своего собеседника. Уже в который раз он закашлялся.

— Ты всё болеешь?

— Да, по всем медицинским канонам я должен был уже давно сдохнуть. Ан нет, живу всем назло! Вот и подумал я, что не зря Богом продлены мои дни, для какого-то важного дела я пока ещё кандыбаю по Муосу. И понял я, что моё призвание уничтожить пожирающего людей монстра, имя которому — Республика.

— Республика — это прежде всего тоже люди. Уничтожая Республику, ты уничтожаешь людей. А что дальше?

— Дальше мы построим Братство. Это будет общество свободных людей. Никаких ульев и центров, инспекторатов и администраторов, никаких циничных психологов и кровожадных генералов, никаких налогов и захватнических войн. Лишь взаимное уважение друг к другу.

— Ты мечтаешь об анархии?

— Конечно же нет. Анархия ведёт к беспределу и хаосу. Я мечтаю о Муосе, в котором вместо Конституции будет Соглашение. В этом соглашении все свободные поселения, освобождённые от республиканского ига, пропишут порядок взаимоотношений друг с другом. При этом ни одно из поселений не будет центральным, главным. Не будет никакого административного центра. Лишь периодические встречи представителей поселений каждый раз в другом месте для решения каких-то общих вопросов.

— А если какое-то из поселений не захочет подчиниться тому, что решат представители других поселений?

— Тогда оно нарушит Соглашение и его ждёт кара. Но этого делать ни одно поселение не будет, потому что неподчинение сродни самоубийству. Во-первых, такое поселение всегда будет противопоставлять себя многочисленной конфедерации других поселений. Во-вторых, решение не подчиниться большинству может возникнуть только у амбициозных властителей поселений. А властителей-то никаких и не будет. В Соглашении будет прописано, что в каждом поселении единственным полномочным органом управления будет вече, а для решения текущих вопросов — председатель веча, который избирается только на год и никогда — два раза подряд. Никакой коррупции и никакого беспредела в таком поселении быть не может. Если вдруг по примеру Республики кто-то попробует узурпировать свою власть, конфедерация поселений это быстро поправит. Такое устройство Муоса в некоторой мере заимствовано от партизан до их влития в Республику. Когда мы сломаем хребет Деспотии — этому уродливому потомку Республики, Муос станет другим. Он станет сообществом свободных, а значит, счастливых людей…