Муос

Истощались припасы. Заканчивались противорадиационные фильтры. Грунтовые воды подмыли одну из стен недостроенного бункера, и теперь на нижнем ярусе по щиколотку стояла вода. Связь с внешним миром установить не удавалось. Рэя боялись, но он чувствовал, что в один прекрасный момент его просто задушат. Славински начал серьезно задумываться, что и его жизнь, похоже, дает трещину.

* * *

База была расположена недалеко от белорусской границы, и собственно, основной ее задачей в случае войны являлось десантирование в Беларусь, перекрытие транспортных коммуникаций, уничтожение инфраструктуры и ПВО. На базе имелся свой советник по белорусскому вопросу — Александр Заенчковский. Раньше он был директором одного из мясокомбинатов, за махинации против него возбудили уголовное дело, но арестовать не успели: Заенчковский эмигрировал в Литву, где провозгласил себя «борцом за свободу», притесняемым «тоталитарным режимом». Он получил политическое убежище, неплохое пособие и гарантию о невыдаче белорусской стороне. Вскоре ему предложили работу на натовской военной базе в качестве «консультанта по белорусскому вопросу». Работа была несложная: объяснять особенности национального менталитета и помогать контролировать развитие белорусской экономики, по возможности препятствуя ее укреплению, а также сеять враждебные настроения в обществе и прочее.

Когда завыли сирены, Заенчковский сориентировался и побежал в бункер. В сутолоке не заметили, что в бункер пробрался штатский. Через некоторое время его притащили к пьяному Моррисону. Последний тупо посмотрел на собачье преданное лицо Александра и вяло махнул рукой: «Пусть живет!». Заенчковского оставили, и он стал мыть в бункере полы, убирать туалет, делать прочую черную работу.

В один из дней Рэй мрачно сидел один в кабинете командира, когда к нему вошел адъютант. Он доложил, что на прием хочет попасть «этот русский». В надежде хоть как-то отвлечься от черных мыслей, одолевавших его, Славински кивнул. Заенчковский зашел и начал говорить очень быстро, боясь, что ему не дадут высказаться до конца и выгонят. Он сообщил, что еще будучи директором мясокомбината, он однажды получил странный госзаказ. Подрядчиком выступало военное ведомство с аббревиатурой, которую он теперь уже не помнит. Необходимо было произвести огромное количество тушенки для долговременного хранения. Оплачивался заказ хорошо. Он познакомился с представителем заказчика — каким-то подполковником, и так получилось, что они решили вместе отметить удачную сделку (Заенчковский не упомянул, что вместе с подполковником они украли две машины секретной тушенки — и обмывали именно это событие). И вот тогда пьяный вояка рассказал ему, что Беларусь всерьез готовится к войне, что на базе Минского метро и прочих подземных коммуникаций формируется грандиозная система убежищ и что этот заказ — именно для подземных складов.

— Так вот, если бы попасть туда, можно было бы освободить белорусский народ от тоталитаризма и принести к ним свет демократии, а заодно взять под контроль некоторую часть продовольствия подземных убежищ! — закончил рассказ Заенчковский.

Слушая Александра, Рэй начал приободряться. Да ведь у них в подземных ангарах стоят вертолеты, а в бункере остались летчики! Этот потенциал он может и должен использовать для новых побед. Оценив смекалку Заенчковского, Славински назначил его советником, а вскоре тот стал правой рукой начальника базы.

Сообщение о предстоящей операции ободрило солдат. Тысячный контингент уже мечтал о том, как они заживут в роскоши Минского метро. Как благодарные минчане, а главное, минчанки будут рады освободителям. Всем надоел этот дурацкий тесный бункер. К тому же в последнее время морпехов пугала все прибывающая вода на нижнем ярусе и уменьшение дневного рациона, не говоря уже о том, что кофе и курево давно закончились.

Рэй сам отобрал лучших бойцов для первого десантного отряда. Четыре десантных вертолета в сопровождении трех «апачей» покинули базу. Семьдесят десантников гомонили и шутили под громкую боевую рэп-композицию. Не портил настроение даже унылый зимний пейзаж за бортом. Во флагманском вертолете летели Рэй и его новый советник.

Заенчковский, который хорошо помнил Минск, не узнал город, вернее то, что от него осталось. Эскадрилья долго кружила над мертвыми развалинами — Александр все никак не мог сориентироваться в расположении улиц. Наконец он ткнул пальцем, и они приземлились в центре площади. Одетые в противорадиационные скафандры, морпехи высыпали из вертолетов.

Рано утром они постучали в гермодверь станции метро Молодежная. Из-за двери удивленно спросили, кто стучит. Заенчковский ответил, что свои. Люк открыли. Это было верхнее помещение, где в основном находились старики, инвалиды и больные. Оттолкнув в сторону хилых, ничего не понимающих «защитников», отряд прошел к следующей гермодвери и таким же образом проник в нижние помещения. Без единого выстрела американцы разоружили немногочисленную местную службу безопасности и провозгласили станцию территорией Соединенных Штатов.