Мусорщики "Параллели" VI (СИ)

Звонкий размашистый звук! Нефертати, выпучив глаза, ускорилась, дохромала до брата и отмерила ему эффектную пощёчину, при этом чуть не упав. Эхнатон качнулся и испугано посмотрел на сестру, схватившись за щеку.

— Идиот! — вновь взревела Неф, нанося вторую пощёчину брату, отчего он чуть было не упал на бок. — Честь семьи? Какая ещё, к чёрту, честь семьи?! Нашей семейке нужно было доказывать свою правоту, а не жалеть себя! И доказывать не силой, а словом и делом, как наши предки во времена Второй Башенной! А что делаешь ты? Ты чуть не уничтожил то, что так бережно хранила, создавала и восстанавливала госпожа Яирам!

Куда более звонкий размашистый звук. Ноги Нефертати подкосились, и она упала. Схватившись за мгновенно покрасневшую и вздувшуюся щеку, она посмотрела на своего брата во все глаза. Эхнатон смотрел на сестру сверху вниз высокомерным холодным взглядом с куда большим презрением и ненавистью, чем чуть ранее смотрела она на него.

«Он, что вложил в удар часть собственной жизненной энергии? — растеряно подумала Нефертати. К его горлу поступил страх. Не за себя, а за брата. — О, Осирис! Он действительно близок к тому, чтобы стать нулевым человеком!»

— Я идиот? — Эхнатон заговорил очень холодным злым голосом. — Это ты - дура! Яирам тобою манипулирует, а ты повелась на это!

— Манипулирует? — к Нефертати начала возвращаться обычная агрессивность. — Что-то плохо она это делает, когда я порой перегибаю палку в своих попытках доказать свою правоту или защищая нас с тобой!

— Как по мне, она просто даёт глупой Неф капризничать, иначе она бы точно взорвалась, — подняв брови, саркастически заметил Эхнатон. — В том числе и в буквальном смысле! Если бы она действительно хотела нам помочь, то давно бы уничтожила тех мерзавцев, что мучили нашу мать и отца! Тех, кто довёл нашего прадеда до самоубийства!

— Чего-чего? — Неф резко подскочила к брату, их лбы соприкоснулись, а между жемчужинами заиграли настоящие искры. — Я не собираюсь никому мстить! Зато я собираюсь всем доказать, что я лучше их! Я заставлю их лизать мне пятки! А нашу мамашу довела чёртова бабуля, и не кто-либо ещё! А папаша просто слабовольный мешок с ослиным дерьмом!

— Не смей оскорблять папу!!! — взревел Эхнатон. Он вновь начал светиться и испускать волны жара. Неф испуганно отступила назад, прикрываясь руками. На лице Эхнатона тоже появилась тень страха, но потом он расплылся в зловещей ухмылке, которая почти сразу переросла в нездоровый смех.

— Быть не может, — озабочено покачав головой, с трудом выдавила из себя Нефертати. — Ты совсем поехал крышей, братец, прям, как мамаша с бабкой.

— О нет, я в здравом уме, в отличие от тебя, — перестав смеяться, снисходительно и недобро протянул Эхнатон. — Ты говорила, что хочешь доказать свою правоту и превосходство? Чушь! Ты просто занимаешься тем, что огрызаешься и оскорбляешь всех тех, кто на тебя косо посмотрит! А Я! Я несколько дней назад доказал своё превосходство и снова повторю его сегодня, принеся кару своим, НАШИМ, обидчикам, сестра!

— Извини, братец, но ты, кажется, попал по своим! — Нефертати презрительно посмотрела на брата.

— Ты, что не поняла меня?! Они нас боятся! Они ждут повода, чтобы запереть нас в клетки, посадить на цепи! Ну, а пока они просто пользуются нами! Даже он! — Эхнатон, выпучив глаза, указал на Дзюбэя, что смотрел на него безразличным взглядом. — Если бы не приказы его отца, разве он общался с нами? Как и Дайана!

— Мне тебя жаль, Эхнатон, если ты увидел в наших поступках страх или притворство, а не искренность, — подал голос Дзюбэй, вяло моргнув, а потом посмотрел на Нефертати. — Я всегда тебя уважал Неф, а потом и полюбил.

— Нашёл время признаваться в чувствах, придурок! — сильно покраснев, взорвалась Нефертати.

— Но я никогда это не скрывал, и ты прекрасно об этом знаешь, — не весело пожав плечами, ответил Дзюбэй. — То же самое могу сказать и про Дайану. Она считает тебя Неф лучшей подругой, а тебя, Эхни, младшим братом. Как и я. И поэтому мне жаль тебя, искренне жаль, так как ты всё это время скрывал в себе столько боли, а мы и так и не увидели её.

— Да пошли вы все! — выплюнул из себя Эхнатон, после нескольких секунд замешательства, во время которых, он смотрел на Дзюбэя с отрытым ртом, с чем-то борясь. — Зато я вас всех ненавижу! У нас есть сила, а мы должны пресмыкаться перед теми, кто нас оскорбил и унизил?! Нет! Не смотрите на меня так, Дзюбэй!! Верни свой безразличный взгляд, немедленно!! Я… я… это я убил нашу мать и устроил тот пожар!!! О, я вижу, тебя это удивило, а тебя разве это не ужасает, сестра?!

— Да я всегда об этом знала, — устало и тихо проговорила Нефертати, грустно смотря на брата. — И вины твоей в этом никогда не было.

Эхнатон обомлел и стал почти обыкновенным человеком. Он жалобно посмотрел на сестру, а по его щекам потекли слёзы, но вот его лицо искривилось гримасой ужаса, а слёзы испарились. Его кожа стала прозрачной, и из него вырвалось белое пламя.

— Тогда у меня нет выбора, сестра! Я вас всех уничтожу! А потом поднимусь в Рай и уничтожу его самолично!