Муссон. Индийский океан и будущее американской политики

Это и делает империю Великих Моголов столь неотъемлемо важной для понимания судеб Индии, Пакистана и Афганистана в XXI столетии. Сам термин «Индийский субконтинент» внушает нам понятие о географической логике, о неизбежности существования Индийского государства как отдельной и нерушимой единицы, которую образовала сама природа, с трех сторон обрамившая полуостров океаном, а с четвертой, на севере, – оградившая Гималаями. Но и об Афганистане с Пакистаном мы склонны думать как о более-менее отдельных единицах, правомерно порожденных историей и природой, хотя и не столь явно, как об Индии. А моголы правили нынешним Пакистаном и значительной частью Афганистана из глубины северных индийских земель, одновременно пытаясь обуздать и покорить племена маратхи, обитавшие на юге самой Индии, на плоскогорье Декан.

Похоже, моголы были повсюду. На крайнем севере Афганистана они воевали с узбеками. У них имелись надежные оплоты и на побережье Аравийского моря – в Белуджистане, Синде и Гуджарате, и в двух восточных индийских областях – Ориссе и Бенгалии, а также на клочке Аракана в Западной Бирме[34]

. Иными словами, Великие Моголы объединяли Среднюю Азию с Индийским океаном через Аравийское море и Бенгальский залив, откуда уже не так далеко и до Юго-Восточной Азии. Клеем, который скреплял это обширнейшее государство, был ислам.

Кабул и Кандагар служили естественным продолжением владений почтенной Могольской династии, обосновавшейся в Дели. Этого не скажешь без оговорок о преимущественно индусских землях, простиравшихся южнее, вокруг нынешнего Бангалора, ставшего теперь столицей высокоразвитых технологий. Аурангзеб, «завоеватель вселенной», при котором под конец XVII столетия имперская экспансия Великих Моголов достигла высшего размаха, восьмидесятилетним старцем по-прежнему воевал на юге с повстанцами из племени маратхи. Он умер в 1707 г. на Деканском плоскогорье, во время очередного похода против мятежных маратхов, которых так и не сумел покорить. В сущности, именно это нескончаемо долгое и упорное восстание подорвало сплоченность могольской знати, истощило ее силы и боевой дух. Аурангзеб настолько увяз в войне с маратхами, что махнул рукой на прочие имперские нужды – и тем облегчил задачу голландцам, французам и британцам, чьи ост-индские компании утвердились на западном побережье. В конце концов Индией стала править Великобритания [4].

Британцы связали области полуострова железнодорожной сетью и другими средствами современного развития. В итоге возникновение устойчивой, объединенной Индии стало неминуемым, даже если по многим историческим и культурным причинам (как показал опыт Аурангзеба) в этом не было нужды. По тем же причинам нынешние границы между Афганистаном и Пакистаном, а также между Пакистаном и Индией вовсе не обязательно сохранят и впредь значение, свойственное им сегодня. Гарвардский историк Сугата Бозэ подмечает: земли, которые британцы и мы, американцы, зовем Северо-Западной пограничной провинцией Пакистана (теперь там свили себе гнезда Аль-Каида и Талибан), – «вообще не приграничье», но «сердце» индо-персидского и индо-исламского континуума, что уже целые тысячелетия раскидывается от высоких плоскогорий Средней Азии до влажных индостанских низин [5]. Таким образом, если считаться с географией, историей и культурой, то наши старания отделять Афганистан от Пакистана могут оказаться тщетными. Успех в Афганистане достижим, только если политическую устойчивость обретут обе страны, а не лишь одна из них. По причинам отрицательного свойства (террористические удары через границу) или свойства положительного (прокладывание дорог, строительство трубопроводов) этот обширный регион былой империи Великих Моголов способен к новому слиянию, при котором Синд с Гуджаратом – равно как и Средняя Азия с Индостаном – объединятся опять, накрепко сплачивая арабский Ближний Восток, Иран, Турцию, Афганистан, Пакистан, Туркменистан, Кавказ, мусульманские страны Северной Африки и Южную Азию.