Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

- Где-то я тебя видела… Совсем склероз замучил. А почему исполнителя не представили широкой публике? – поинтересовалась Алла, когда затихли последние аккорды.

Смешно подкрался с боку габаритный Ширвиндт и заговорщецки спросил:

- Прости, приятель, подзабыл твоё фио!

Знал бы он, сколько я уже заимел в этой жизни имён, фамилий и прочих обозначений. Чекалин Паша, он же Миша, он же Чика, он же Клещ, он же Козлов Сергей, он же Игорь Матвиенко… Каким же назваться?

- Токарев Виктор.

- Надо же какая встреча! – изменился вдруг в лице Ширвиндт, - Я только вчера драл уши своему оболтусу за то, что тот слушал по магнитофону твои вирши. А тут вот оно – собственной персоной!

Моментально вернув себе хорошее расположение духа, продолжил:

- Значит, не только блатняк умеешь исполнять, но и приличные композиции?

- Вспомнила! Я тебя на конкурсе в Берёзовой Роще видела. Ты там со своим ансамблем первое место занял. Моих обогнал, - обрадовалась Алла и почему-то показала кулачок, - Только там тебя Игорем прозывали, кажется.

- А в фильмах он снимается? – поинтересовался пожилой мужчина, - Внешность фактурная, красавец. Я бы взял его в свою картину.

- Вы всё хотите первым вылезть, Владимир Абрамович. У меня тоже ожидается фильм с молодёжной тематикой, и он очень подойдет для моих ролей, - с обидой в голосе высказалась женщина с восточными чертами лица.

- Потом доспорите, друзья. Давайте ещё послушаем замечательные песни Вити, - примирительно сказал Меньшов.

Исполнил им ещё песню Виктора Шевчука «Метель»:

- Коронована луной, как начало – высока, как победа – не со мной, как надежда - нелегка.

На этот раз без повтора. Сама стилистика песен своей необычностью мощно захватывала внимание. Спасибо вам, мои бывшие потомки.

Никитин вдруг уставил на меня свой указательный палец и изрёк:

- Точно Токарев!

Голосовые модуляции с надрывом меня выдали.

- Песни просто восхитительны. В чём-то даже гениальны, - продолжил Никитин, - Будто горным воздухом подышал. Надеюсь, ты позволишь мне их тоже исполнять?

- Вне сомнения, Сергей Яковлевич, - смущенно пробормотал я и попросил передышки, предложив спеть Алле Борисовне.

- Ты видел мои концерты? – зарделась будущая звезда.

- Конечно, вы же в «Весёлых ребятах» выступали, и раньше тоже. Классно поёте, - проблеял я дифирамбы.

- А давай-ка ты, Аллочка, песни из будущего фильма для нашего юного друга исполнишь? Надеюсь, что Эльдар с Микаэлом на нас из-за этого сильно ругаться не будут, - заявил Никитин и взял гитару.

Полились переборы неизвестной пока здесь песни на стихи Беллы Ахмадулиной. Какой все-таки красивый голос у великой певицы. Не зря Таривердиев ругался потом, когда она стала исполнять песни в более экспрессивной манере. Последовали ещё две песни на стихи Цветаевой: «У зеркала» и «Мне кажется, что вы больны не мной…».

- Аллочка отмечает ещё одно знаменательное событие. Её утвердили представителем от нашей страны на конкурс «Золотой Орфей» в Болгарии, - заметил Никитин.

- А песню уже подобрали? – поинтересовался я.

- Нет ещё. Слободкин Паша этим занимается. Хочешь что-то своё предложить? – ответила певица.

Её большие глаза насмешливо прищурились.

- Не-а! – засмеялся я, - Просто совет хочу дать. Возьмите что-нибудь из болгарской эстрады. Слова перепишите на русский язык. Болгарам такое понравится.

- Думаешь? - произнесла Алла.

Сидит такая мышка-скромница. Какой сильный контраст с её вулканирующим образом будет буквально через годик-другой. И, что самое главное, очень даже она в моем вкусе. Надо с ней как-нибудь тоже перекинуться словечком об индийской философии.

- Маэстро, не желаете ли снова дать публике возможность насладиться вашим талантом. Желательно что-нибудь позабористей, что-нибудь хулиганское, - выспренно произнес Никитин и протянул мне гитару, подмигнув. Он все ещё колет меня на Токарева, но кроме блатняка есть же и обычные городские песни, например у Гарика Сукачева. Вжарил им «Моя бабушка курит трубку…», подскочив к роялю и рокэнролльно колотя по клавишам, стоя и вихляясь, рыча под Луи Амстронга. По-моему, сбежалась вся студия, потому что моя бешенная экспрессия перекрыла все другие источники звуков. Окончено исполнение, наступила абсолютная тишина, нарушенная голосом Рязанова:

- Думал, что сейчас от рояля ничего не останется.

Оглянулся, никто не остался равнодушным. Кто-то смотрел с обожанием, а кто-то с изумлением. Привыкайте граждане, скоро начнутся восьмидесятые роковые с мощными гитарными строями. Пугачёва, по крайней мере, смотрела в нужной тональности. Зато пришедший с Рязановым Таривердиев выпучил глаза. Не в жилу ему, знать, оказалась задорная песенка.

- Хулиган, что поделать! – развел руками режиссер, словно оправдывая меня в глазах композитора.

- Жаль, что нашей молодёжи нравится такое…, всякий панк и прочая гадость. Но, осуждать никого не хочу, да и не имею права. Каждому – своё! – высказался композитор.