Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

Отдал гитару Никитину. Она так и висела на шее, пока я лупил по клавишам «Бабушку». Прилежным мальчиком-одуванчиком присел за рояль, и из-под моих пальцев полились звуки мелодий, сыгранных при расставании с Лейсан. Я будто погрузился в те переживания, когда играл эти композиции для неё в полупустом зале ресторана.

- Невероятная красота, - на этот раз выдохнул композитор, - Просто немыслимо! Как несочетаемые стили могут уживаться вместе в одной голове?

Обитатели студии, не скупясь, дарили мне свой восторг. Кто хотел заиметь со мной знакомство, дарили визитки, или листочки с записанными телефонами и с пожеланиями в скором времени встретиться. Никитин с женой официально пригласили меня в гости в любое удобное время. Алла на этот раз решилась мне накарябать свой домашний телефон на тетрадном листочке.

Насладило выражение лица Мини Пятницы. Какое-то потерянное, ошеломлённое. Образ крутого дельца, обременённого многочисленными связями со знаменитостями, стремительно сдулся. После спада ажиотажа, Рязанов подвел ко мне мужчину в роговых очках.

- Знакомься, Павел. Это Гена Торчинский, очень деятельный малый. Будет продвигать твою музыку в массы. А с Гараняном я сам договорюсь.

- Да! Оркестровать необходимо. В Минкульте хотят выпустить диск-гигант с инструментальной музыкой, как у оркестра Поля Мориа. Меня пригласили, Рыбникова, Зацепина, кажется. Думаю, не лишними окажутся и твои поделки, - предложил Таривердиев.

- Сначала зарегистрировать надо, - заявил Рязанов.

- Ерунда! Сам напишешь партитуры, или помочь? – поинтересовался у меня композитор.

- Не откажусь от помощи.

- Визитка моя у тебя есть. Звони и приезжай. Поработаем.

Часы неуклонно сокращали время до начала сейшена на Текстильщиках. Я попрощался с Рязановым и Таривердиевым и пошел искать своих друзей. Лёха, Жека и Вовка увлеченно беседовали с тремя режиссерами возле столика с чашечками кофе и пирожными.

- Нам пора ехать. Если хотите, то можете остаться, – предложил я им выбор.

В ответ получил верноподданические взгляды. Тепло попрощались с Владимиром РоговЫм, Владимиром Меньшовым и Динарой Асановой с клятвенными обещаниями в ближайшее время созвониться.

- А мы разве не на машине поедем? – озабоченно произнес Лёха, когда мы летящей походкой вытолкнулись из павильона на улицу.

- На метро доберемся. Целее будем, - объяснил я.

- Пацаны, вы чё, без меня свалить решили? – раздался позади голос бегущего Пятницы.

- Не было времени тебя искать, - соврал я, - Спешим мы. А ты бы оставался тусоваться с богемой.

- Серёг, выкинь из головы наш прежний разговор. Я тебя недооценил. Перетрем наши дела по-новому. Отвезу сейчас вас, куда скажете, - сбивчиво проговорил Пятница.

- Нам нужно в Текстильщики, - ответил ему и дружески стукнул по плечу.

Вскоре мы все сидели на кожаных сидушках старой машины, а Миня рулил по улицам отдыхающей столицы.

- А нас всех в кино пригласили, - невинно объявил Змей.

- Сходим, если время будет, - угукнул я ответно.

- Да нет. Сниматься нас позвали в фильм, - пояснил Вовка.

- Фактурными мы малость оказались, - заржал Лёха.

- А хоккей что, побоку?

- Съёмки начнутся только в будущем году, - включился в разговор Жека, - Надо будет ещё решать, к кому из трёх режиссёров пойти. Тебя то берут даже без проб. Понравился ты очень.

- Я просто угораю на вас, ребята, - обернулся Пятница, - Такой крутяк я словил. В хоккей классно бацаете, знаменитости вокруг вас вьются, в кино сниматься зовут. Может, мне тоже перепадёт какая-нибудь роль?

- Фильмы те будут про подростков. Ты, Миня, малость выбиваешься из нужного колера, - посочувствовал деляге.

Мине чего-то взгрустнулось, и остаток пути он молчал.

Глава 18

Воскресенье, 02. 03.1975 г.

Подъехали к месту назначения, которое оказалось обыкновенной студенческой общагой, за полчаса до официально объявленного начала. Пробились через толпу галдящего молодняка к входу, перекрытому двумя спортивного вида парнями. Вход представлял собой запасной выход из актового зала. Это чтобы не мешать обитателям общаги проходить в свои жилища. Миню Пятницу многие узнавали и дружески приветствовали, к моему немалому удивлению.

Амбалы пропускали только владельцев невзрачных открыток с одинаковым изображением дурацких голубеньких восьмимартовских цветочков. На обратной стороне шариковой ручкой была расписана информативная часть и сделана невразумительная печать, которую легко можно было подделать. Эти открытки выполняли роль билетов-приглашений на сейшен. У нас таких билетов на руках естественно не было. Подозреваю, что и у основной массы столпившегося перед входом молодняка тоже.

- Парни, я приглашен на сейшен Серёгой Кавагоэ. Меня Пашей-хоккеистом зовут, - дружески улыбаясь, признался я привратникам.

- Вот, малый лихо лепит! – кто-то восхищенно прокомментировал за спиной.

- Иди, малец, и придумай что-нибудь поинтересней. А пока отойди в сторону и не мешай проходу, - благодушно пробаритонировал один из амбалов.

- Вы просто передайте ребятам из «Машины времени», что хоккеист из Берёзовой Рощи уже приехал, - не унимался я.