Мустанг и Чика. Книга 2. Вспышка над стадионом

Через несколько минут раздался звук била у пожарки. Слухи в маленьких городках и поселках имеют свойство распространяться со скоростью пожара в сухом лесу. Недаром маркетологи моего бывшего времени использовали принцип «сарафанного радио», внедряя новый продукт в торговле. Скоро почти весь поселок знал, что водителя с автобазы Серёгу Скворцова замучили в местном отделении милиции. Ничего удивительного, что кроме его непосредственных друзей у отделения милиции собралась огромная толпа. Напуганные дежурные по КПП уговаривали всех разойтись и не нарушать правопорядок. В ответ слышали требование справедливости и суда над убийцами Скворцова.

Может быть, все обошлось без излишних эксцессов, если бы вышедший на крыльцо отделения капитан Селезнёв не принялся матерно обругивать собравшихся, требуя разойтись. А потом не придумал ничего лучшего, как достать пистолет и сделать выстрел в сторону толпы. Для пьяного народа это оказалось стартовым сигналом. Толпа ломанулась через ворота. У постовых отобрали оружие, набив морды до потери сознания. Капитан юркнул внутрь помещения. Разозленная толпа лавой потекла за ним.

У меня в мозгу промелькнула мысль, что сержант Дёмин может тоже пострадать. Я кинулся вслед за озверевшими мужиками. В коридоре отделения шёл яростный бой. Ментов лупили кулаками и чем попало. Сопротивляющихся было мало, в основном, рядового состава. Старшие сотрудники трусливо попрятались по кабинетам, или просили о пощаде. Обделавшийся дежурный старлей даже открыл ворвавшимся ружейную комнату.

К концу битвы в руках обороняющихся остался только один кабинет, где забаррикадировались остатки отделения. Восставшие потребовали выдать капитана Селезнёва, или пригрозили поджечь здание. Противная сторона недолго размышляла. Судя по звуку драки оттуда, жабуняка не сильно обрадовался решению своих коллег.

Всех ментов выгнали, или вынесли из здания и сразу подожгли его, облив горючим материалом. Толстого капитана долго били, а когда его лицо превратилось в кровавую маску, а сам он уже не мог чего-либо соображать, подвели к воротам. Через перекладину перекинули веревку и стали вязать петлю на шее капитана.

Я, конечно, желал смерти жабуняке, но не думал, что это произойдёт так жутко. Стоял, не веря в происходящее. Из ступора меня вывел Серёга, вернее, его призрак, закричавший мне прямо в ухо:

- Останови это! Нельзя делать его мучеником.

Я завопил:

- Люди, остановитесь! Без суда нельзя. Преступника нужно судить, показать все его грехи…

- Уймись, малец! Эту суку отмажут. Уйди отсюда. Не доводи до греха! – рявкнул парень со знакомыми татуировками на руках.

Веревка напряглась и потащила вверх жирную тушу капитана. Его тело сначала не отреагировало на процедуру, а затем, будто опомнившись, принялось отчаянно дрыгать ногами и хватать руками за веревку, которая сжимала все больше и больше шею. Казалось, что конвульсии длились несколько часов, хотя на самом деле прошло всего несколько минут. Когда все закончилось, присутствующие разошлись, словно зрители после сеанса спектакля. Здание отделения догорало, на воротах висел, покачиваясь, толстый труп, а группка избитых и перепуганных ментов всё ещё находилась в прострации. К ним подошел парень с татуировками, наклонился и зловеще произнес:

- Если ещё хоть один селянин пострадает от ваших рук, то всю вашу мусорскую кодлу вырежем вместе с семьями к хренам собачьим. Обещаю.

Боюсь, что этот парень напрасно растрачивал своё красноречие. Менты на него смотрели тупыми взглядами.

- Ну, вот и всё! – загадочно произнес призрак и стал удаляться от меня.

- Прости меня, Серёга! Я тебе не помог! – давясь слезами, крикнул ему вслед.

Призрак молча, не оборачиваясь, растворился в воздухе.

Сомнамбулой зачем-то поперся в дом, где были поминки. За столами, ещё заваленными поминальной едой и бутылями с самогоном, продолжал сидеть контингент полупьяных бабулек. Я накинулся на какой-то винегрет и вычистил почти целый тазик. Затем поскакал в деревянную кабинку во дворе и долго-долго блевал там в вонючую дырочку. Старухи зачем-то снарядили меня несколькими стеклянными банками с помещенной туда едой типа салатов, винегретов и прочих холодцов. Намек ли это был, что пора закругляться с поминками, или мои тощие телеса их сподвигли, фиг их разберешь. Ещё конфет всяких понапихали в карманы. Вот только бутыль с алкоголем вырвали из моих ослабевших рук.