Мустанг и Чика (СИ)

Я не знаю, что подумать. Все мои шмотки — штаны, кофта, рубашка — исчезли в неизвестном направлении. Кеды, куртка остались, а все остальное умыкнулось. Я подумал вначале на тренера — может у него какой-нибудь бельевой фетишизм. Реально начинаю нервничать в его присутствии. С другой стороны, зачем ему меня доводить? Я хорошо помогаю его команде одерживать победы. С обескураженным видом сообщил капитану о неприятном открытии. Жека запереживал и стал уверять, что никто из ребят не мог такое совершить. Принялись искать мои вещи всей командой — без толку. Предположили, что какой-нибудь фанат залез и похулиганил.

— Ладно, не расстраивайся. Я домой сбегаю и чего-нибудь принесу, — пообещал Жека, спасая меня в очередной раз. Он быстро оделся и выскочил на улицу, а я уныло продолжил поиски, с каждой минутой теряя надежду. Нарисовался тренер и принялся произносить выспренные речи. С удивлением узнал, что мы исполняем какой-то долг. Сбрендил совсем. Я никому ничего не должен. Слава праотцам, что зашел в раздевалку Николай Михайлович. Он поздравил всех ребят и пообещал не оставить эти победы без последствий: ровно в шесть часов хоккеистов будет ожидать торжественный ужин в ресторане дома отдыха. Потом он обратился ко мне и попросил поторопиться. Сказал, что хочет познакомить меня кое с кем. Тренер поскакал вслед за директором, а Жека наконец-то пригнал мне свои шмотки. Они оказались спортивным костюмом. Я только вздохнул горестно. Понимаю, что мы размерами можем не сойтись, а в спортивках это не так заметно. Помыться не пришлось, обещал ведь директору поторопиться. Переодевшись, я с ребятами вышел из раздевалки и сразу натыкнулся взглядом на Лизу, стоящую рядом с Николаем Михайловичем. Она меня тоже увидела и сильно удивилась. Такого ее выражения лица я еще не видел.

Толпа болельщиков, увидев победителей, начала свои шумные беснования. Дядя подавал мне знаки руками, и я пошел к нему. Ребята, занятые приятными переживаниями, не заметили моего исчезновения. Темные очки Лейсан и ажурная косынка, не скрывающая, а наоборот подчеркивающая изящество ее космической прически, придавали налет особого шарма и чего-то французского. Она с улыбкой ожидала моего приближения.

— Вот она — гвардия победы! — зачем-то брякнул дядя, разрушив очарование момента.

Я думал, что только Медик владеет искусством обломинго. А он, кстати, уже раскрывает свою пасть, чтобы провопить очередную глупость.

— Мы знали, что вас еще увидим! — это он как бы от лица нас обоих провозглашает.

Я молча подхожу к Лизе и осторожно пожимаю ее невесомую руку.

— Все так неожиданно! Но я рада видеть тебя, — с теплотой в голосе сообщает девушка.

— Лейсан говорит, что уже некоторым образом знакома с тобой, и что ты не перестаешь ее удивлять, — сказал дядя и добавил, обращаясь к девушке, — Кстати, это и есть наш будущий участник турнира. Играет в шахматы на отлично!

— Да? — поразилась Лейсан.

— Лейсан согласилась принять участие в нашей команде по женской квоте, — заметил дядя.

— А комсомольской работе это не помешает? — глупо пошутил я.

— Нет, не помешает. Скорее, поможет, — понятливо улыбнулась девушка.

— Ты тоже меня не перестаешь удивлять, — зачем-то ляпнул я.

— Скоро сеанс. Вова, сбегай, напомни моим ассистентам, что пора столики расставлять, — попросил Николай Михайлович и добавил, глядя на меня, — Лейсан там тоже будет.

Его отвлек низенький мужчина в рабочей униформе. Поручив девушку Жеке, директор быстрым шагом удалился в направлении дома отдыха.

До шахматного матча осталось совсем ничего — минут тридцать. Жека попросил всю свою пятерку нам помочь. В кассе билетов на шахматы было продано на двадцать пять мест. И люди все шли. В фойе спорткомплекса мы всемером быстро начали устанавливать столики и расставлять фигуры. Люди меня узнавали и подходили, чтобы выказать восхищение моим мастерством. Предлагали помочь в подготовке сеанса. Я им не отказывал и направлял к Жеке.

Какой же я тупорылый! Внезапно вспоминаю, что у меня нет костюма для выхода. На мне болталась черная спортивная форма. Не одеваясь, помчался искать дядю по городку. Носился черной молнией под радостные приветствия гуляющих. Я тут уже стал узнаваемым. Местная знаменитость, вашу мать. В кабинете дяди не было, дома тоже, на улице никто его не встречал. Фух, вот попал! Время неуклонно приближается к трем. Весь такой взмыленный влетаю в фойе. Народ, уже усаженный за столики, ждет меня. Билетов продано на сорок два места, а шахмат и столиков всего тридцать. Пришлось в две смены любителей пустить, надеясь, что я слабейших быстро спроважу.