Мустанг и Чика (СИ)

— У меня сейчас нет с собой визитки, но мне обязательно нужно будет с вами увидеться и кое о чем поговорить.

— Меня всегда можно найти через директора дома отдыха и его секретаря, — успокоил я его.

Мы с ребятами тепло попрощались с участниками и, провожаемые аплодисментами, выскочили на улицу. Опаздываем на банкет не сильно. Я поскакал в душевую бассейна смывать победный пот. Мои ассистенты устремились следом. Чем-то наша компания мне напомнила собачью свадьбу, где я в роли течной сучки. Несся с дурацкой лыбой на морде. Даже сказать ничего не мог, чтобы не заржать. Только в холле бассейна стал уговаривать пацанов бросить меня на произвол водной стихии и спасать свои несчастные желудки, но они мужественно проявили солидарность со мной. Подождали меня в холле, пока я быстренько ополоснулся, и все вместе дружно потопали в направлении корпусов дома отдыха, где располагался ресторан.

Я когда первый раз увидел это здание, то подумал, что попал вновь в свое время. Архитектура двадцать первого века, напоминала чем-то космическую станцию на чужой планете. Полукруглое стеклянное здание соединялось жилыми корпусами дома отдыха трубчатыми переходами. Само здание соединяло в себе несколько функций. Изначально созданное как зимний сад, дополнилось рестораном, зал которого располагался среди живых берез. В глубине зимнего сада, но в пределах видимости из зала посетители могли наблюдать невероятно красивый ландшафт с каменными пригорками, в которых виднелись гроты, искусственные водопады и водоемы. Через витражи в высоких сводах здания и стеклянные стены свет заполнял помещение в светлое время суток.

В другой части зала ближе к фойе располагалась вместительная эстрада со стоящим в глубине пианино. Рядом с танцевальной площадкой у эстрады радовала знакомым видом барная стойка и несколько столиков для бильярда. Отсутствие обычных пивных колонок и динамиков в барном ансамбле показывало отличие от привычной мне обстановки.

По регламенту для домов отдыха предусматривались столовая и буфеты. Однажды сюда приехала иностранная делегация деятелей искусств, и пришлось срочно арендовать и везти поваров из московского ресторана. После этого происшествия Шумилов и выбил создание ресторана.

Кроме знакомых мне дяди, его жены, Лизы, секретарши, а также остальных хоккеистов с Павлом Романовичем, нас ожидала, сидя за столиками меж березок, толпа незнакомых людей. Увидев нас, они стали восторженно аплодировать.

— Вот наши юные герои, наша гордость и надежда! Поприветствуем их, товарищи! — произнес директор.

Предполагаю, что это собрались друзья директора, или коллеги, или те и другие. Они подходили к нам, жали руки, тискали, хлопали по плечам и спинам. А я уже мысленно находился там, возле салатиков и напитков, терпеливо ожидая окончания этой экзекуции. Вовка скромно улыбался с видом уставшей от славы телезвезды. Кому как, а мне удары по телу в любом виде осточертели.

— Рассаживайте ребят! — скомандовал Николай Михайлович.

Столы были составлены попарно по восемь мест. Дядя, тетя Эмма, Лейсан, секретарша и тренер и еще несколько мужчин с представительной внешностью занимали отдельный столик. Мы ломанулись к свободному столику, чуть не опрокинув его. Дядя поманил меня и усадил рядом с Лейсан за свой столик. Оказалось там одно свободное место.

Никто не делал мне замечания по внешнему виду. Только официант немного скривился, или это мне показалось. Из бутылок мне и хоккеистам в фужеры разлили пенящийся напиток. Слово взял директор и говорил долго о растущей достойной смене. Пожелав новых успехов нам, предложил выпить. В моем бокале оказалось банальное ситро, но очень вкусное, с запахом шампанского. Заметив мое вытянутое лицо, дядя засмеялся и сказал:

— Французское седело. А ты думал, шампанское?

— Пофиг мне эти напитки, выпивка. Главное — нажраться. Я так сильно хотел есть, что запросто смолотил бы стадо кабанов. Но приходилось сдерживаться под взглядами Лизы. И так уже этими дурацкими трениками испортил все впечатления о себе. Ем медленно, отрезая правильные кусочки. Держу вилку и нож в правильных руках. Салфетка пристегнута молнией к вороту, чтобы не соскальзывала по скользкому материалу. С завистью кошусь в сторону Медика. Вот, тощая пиранья. Мясные куски за доли секунды превращались у него в обглоданные кости. И не подавится, проглот несчастный.

Подавился я, когда директор предоставил слово кинорежиссеру Рязанову Эльдару, скромно сидящему за дальним столиком, вместе с другим знакомым мне человеком. Бог мой! Да это же Александр Ширвиндт. Ни хрена себе, в каких сферах дядя вращается! Вижу там еще актера Буркова. Георгия, по-моему. Ипполита, то есть Юрия Яковлева. Спиной сидят еще двое, не понятно кто. Вспомнил, что в это время Рязанов доканчивал свою шедевральную «Иронию судьбы». Блин, что же он женское поголовье фильма не вывез сюда? Я бы не отказался потусить с Барбарой Брыльска.