Муза и генерал

Что там будет у него с Люсей, мы так и услышали. Борис вопреки логике бросился не к жене и даже не к сопернику, а спросил у Наташки:

- Киселева, когда была эта криптограмма?

Не уразумев сути неуместного при изменившихся обстоятельствах вопроса, Наташка вымолвила:

- Вчера...

Борис в чем был - а был он в одном трико - выскочил из квартиры. Заблудшая Люся бросилась за ним, пришлось и нам с Наташкой подтянуться. Странная процессия бежала по гарнизону: впереди - по пояс голый Борис, за ним - рыдающая во весь голос Люся, мы с Наташкой плелись в конце, замыкал цепочку в темпе спортивной ходьбы Гужов.

Черт бы побрал этого спортсмена Чукина! Не знаю, делает ли он регулярно зарядку, но определенно шел на рекорд. Не пасмурная ли погода виной открывшемуся дыханию?

- Он хоть сам знает, куда бежит? - поправляя на ходу сваливающиеся тапки, выдохнула Киселева.

Я тоже была одета для гостей, а не для стометровки. Ноги, наспех обутые в шлепки, промокли до колен. На этих шлепках мы и упустили секунды. Люся, оглашая окрестности воем, мчалась в двойке лидеров вопреки всем школьным показателям. Представляю, как бы обрадовался наш физрук, что его уроки не пропали даром. Извивающейся лентой мы петляли меж домов в свете мерцающих от снежной пыли фонарей, срезали углы по дворам и лужам, один раз, вслед за Борисом и Люсей, даже взяли забор. Забор ни в какую не хотел даваться моим заледеневшим конечностям, и сколько Наташка ни тянула меня за руку, нога так и не взяла нужную высоту.

- Все, - сказала я, - бег с препятствиями - это не мой вид спорта. Слезай, лучше покурим.

- Конечно, лучше, - тяжело переводя дыхание, согласилась Наташка. Она присела на забор и свесила ноги.

Я протянула ей сигарету. Могу выскочить на улицу в чем мать родила, но никогда без сигарет. Привычка такая.

- По-моему, мы лишние на этом празднике жизни, - подвела я теоретическую базу под обнаруженную неспособность брать барьер. - Мы-то зачем бежим?

- Все бегут, и мы бежим, - согласилась Наташа с абсурдностью коллективного порыва.

- Теперь придется бежать обратно, - напомнила я.

Подошедший Гужов, размеренно обойдя забор по периметру, скрылся в темноте.

- Это у них любовный треугольник. Пусть и соображают на троих, кивнула я в его сторону.

Мы были рады за себя, впереди стакан горячего чая и теплая постелька. Наташа прощально оглянулась в сторону убегающих.

- Борис взял курс на пирс. - Она видела то, что скрывал от меня забор.

Я одолела прежде не поддающийся забор на одном дыхании, а ведь оно было отравлено никотином!

- Куда ты? Варька, постой! - Крик ничего не понимающей Киселевой бил мне в спину.

- Топиться, Борька решил топиться!

Ветер разбрасывал по округе мои слова, донося до Наташи их обрывки. Она поняла смысл, придавший мне ускорение, в искаженном виде. Иначе почему рванула так, что я с трудом уже поспеваю за ней? У самого пирса, когда до воды и зрелища оставались считанные метры, потенциальный утопленник свернул в подъезд адмиральского дома. Мы по-дурацки постояли у подъезда, в котором скрылся Борис.

Сначала Люся еще пыталась остановить его жалобными криками в парадной:

- Боря, Боря!

Но подъезд безмолвствовал, дом спал, ни единого огонька за темными окнами.

- Может, он хочет броситься с пятого этажа? - спросила Люся.

- Ага, - съязвила Наташка, ведь мы тряслись от холода самостоятельно, а Люська грелась в объятиях Гужова. - Наш дом ему слишком мал. Только адмиральский впору.

В подтверждение ее слов вспыхнули окна Бибигоновой квартиры. Нам стало противно, весь предыдущий рывок, мотивированный состраданием к ближнему, от нашего дома до дома Бибигона оказался бессмысленным. Борис бежал не топиться, а жаловаться. Интересно, что он будет просить и у кого? У Бибигона, возглавляющего дивизию, чтобы он снял Гужова с занимаемой должности, или у Бибигоншы, возглавляющей женсовет гарнизона, чтобы Люську вернули законному мужу?

Зря мы его жалели! В этом вся проблема. Из-за этого фискала, выбравшего из всех орудий мести самое подлое, кошки исцарапали душу - все-таки Борис вошел в Люсину жизнь не без моей поклевки. Один раз врезал бы Гужову, возможно, потом было бы больно физически, но морально - никогда. Особо настаиваю на пользе мордобоя.

- Лучше бы он утопился, - изрекла я.

- Все равно бы не утонул, - поддержала меня Наташа.

Люся развернулась и как слепая пошла прочь, Гужов тактично следовал поодаль. Хлюпая шлепками по раскисшей дороге, мы с Наташей тоже заковыляли к дому. О чае и теплой постельке больше не мечталось.