Музейная пыль (СИ)

Книгу он прихватил с собой. Оставшись в одиночестве, я сунула свой экземпляр обратно на полку, больше оттуда вычитывать было вроде бы нечего. И, наверное, стоило в самом деле хоть немного поработать над дипломом. Морально подготовиться к неизбежной новой беседе с Ричи.

Из-за этой самой перспективы попытка заняться учёбой и провалилась. Глядела я в книгу, а думала о том, что очень вряд ли его… наниматели, так их пока назовём, ограничатся сведениями о местонахождении сейфа. Точно потребуют от меня ещё чего-нибудь, уже не столь простого и безобидного. И вот это пугало.

А доконал меня звонок Рауля. Честное слово, на его месте уже давно плюнула бы на такую необязательную девицу, хронически отказывающуюся от всех предложений провести время вдвоём. Причём отказывающуюся молчаливо, потому что вежливо перезвонить и объясниться у меня не случалось то времени, то настроения.

Но Рауль сдаваться не собирался. Более того, заявил, что прекрасно понимает важность учёбы для меня и ничуть не обижается. Просто предлагает всё-таки посидеть где-нибудь за чашкой кофе, скажем, завтра вечером. Или хотя бы в выходные. Пришлось пообещать ему субботний вечер.

Не то, чтобы я совсем не верила в любовь или не считала себя способной всерьёз заинтересовать парня, но было в настойчивости Рауля что-то подозрительное. Хотя сейчас всё вокруг меня выглядело так или иначе подозрительным, а уж про этого субъекта и говорить нечего, одни обстоятельства нашего знакомства чего стоили. Поэтому я пребывала в натуральной растерянности — то ли послать его подальше, то ли сохранять отношения, на всякий случай. Ясно мне было только одно: даже если он ни в чём и не замешан, серьёзных отношений у нас не выйдет.

Мама назвала бы меня дурой, и была бы, пожалуй, права. Парень-то вроде хороший. Ну, если, конечно, не участвует в преступном сговоре с непонятной целью. Но даже если и не участвует, даже если в самом деле хороший, не было у меня к нему… чего-то. Химии или как там это называют. Рауль был как овсянка на завтрак — хорошо, полезно, правильно, но, положа руку на сердце, кто любит овсянку? И кто согласится всю жизнь только ей одной и питаться? Нет, в принципе, желающие, может, и найдутся. Но уж точно не я.

Пролистав полдесятка книг по теме диплома, я отобрала две для более внимательного изучения и пошла спрашивать, можно ли взять их на дом. Госпожа Карнас только рукой на меня махнула. Конечно, почему бы и нельзя, если кроме меня они никому всё равно не бывают нужны?

Запихав книги в сумку, я вышла в коридор, прислонилась к стене и с минуту просто стояла с закрытыми глазами. Потом вытащила телефон и после ещё некоторых колебаний позвонила Олли. На самом деле стоило позвонить скорее Ричи, чтобы не затягивать, но надо же было знать, как дела у брата.

К счастью, магистр Роадс оказался целиком прав: после допроса Оливера отпустили домой под подписку, сказали, что вызовут при необходимости и с тех самых пор больше не тревожили. Жить, каждую минуту ожидая неприятностей, конечно, ужасно, но, по крайней мере, брат не сидел за решёткой. И сейчас моей главной задачей было сделать так, чтобы он там не оказался.

Но звонить Ричи не хотелось. Примерно так же я чувствовала себя в детстве, на юге, когда мама заставляла меня убираться в подвале. Там в углах из-за сырости постоянно разводилась плесень, и нужно было смывать её специальным средством. Толку от этого не было почти никакого, через пару-тройку недель плесень появлялась вновь, вдобавок сам процесс был отвратителен. Во-первых, я ненавидела и по сей день ненавижу вид и запах плесени. Во-вторых, от вони проклятущего средства меня потом полдня подташнивало. Вот и неизбежный разговор с Ричи обещал стать ровно таким: крайне неприятным процессом с отвратительным послевкусием.

Набираясь решимости сделать-таки необходимое, я вышла на крыльцо и вдохнула влажный, прохладный воздух. Весна неторопливо, но уже вполне отчётливо вступала в свои права. Обычно я обожала это время года, пробуждение природы вокруг, но сейчас предвкушения лета не чувствовалось. Серость вокруг только нагнетала тоску.

— Пребываешь в нерешительности?

Неожиданный вопрос, прозвучавший под самым ухом, заставил меня вздрогнуть, но совсем слабо. Кажется, я пообщалась с некромантом достаточно, и начала уже вырабатывать иммунитет ко всему внезапному.

— Собираюсь домой, — ответила я, не оборачиваясь.

— Отложи. Я нашёл журналиста, писавшего о тех беспорядках, и договорился о встрече. Прямо сейчас. Поедешь?

Я вздохнула. По уму сейчас стоило поехать домой, позвонить Ричи, рассказать ему то, о чём он спрашивал, а потом для успокоения нервов уткнуться в книги и поработать над дипломом. Со всех сторон правильный план, но любопытство во мне было слишком сильно.

— Поехали, — согласилась я.