Мужчина апреля

– И зарплата. Куча денег! – напомнила я. – Ты уже посчитала сколько?

Ника получает базовый доход, это значит – часто меняет профессии. Какая сейчас требуется на рынке труда, на такую и меняет, от нее это не зависит. Но на двенадцать месяцев – беременность и постродовая реабилитация – у нее будет контракт государственной служащей. Зарплата! Настоящая зарплата. Денег больше, а главное, это другие деньги – государственные, более престижные.

Лицо ее прояснилось.

Она подвинула к себе телефон, стала искать информацию поконкретнее.

Я сварила кофейный цикорий со вкусом корицы, достала свой и Никин протеиновые коктейли, булочки. Отсканировала все своим телефоном. Протянула руку:

– Дай свой телефон.

– Угу. – Ника не слышала, погрузившись в упоительный мир тарифных сеток.

Я вытянула телефон у нее из рук. Открыла приложение. Сканер пискнул: протеиновый коктейль, протеиновая булочка. На экране замигала красная точка. Булочку пришлось убрать. У Ники перебор. После выходных – обычное дело.

Я сунула ей телефон обратно.

– А булочка?

– Сорри.

Ника надулась. Отпила коктейль, поморщилась:

– Клубничный? Я же хотела апельсиновый, я этот клубничный уже видеть не могу! Неужели трудно заменить?!

Ника в своих вкусовых пристрастиях так непостоянна, что никакая нутри-доставка за ней не поспевает.

– Хочешь, возьми мой. Ванильный.

– Не все, как ты, пьют одно и то же с двенадцати лет, – буркнула она.

– Мне нравится ванильный. Зачем менять то, что нравится?

– Дай мне свою булку. Я же все равно сегодня дома.

– И?

– На взвешивание не налечу.

С Никой всегда так: как только начинает нервничать, сразу переедает, перебирает норму и из-за этого нервничает еще больше. В другой день я бы с ней повоевала, но сегодня молча протянула свою булочку.

– Учти только, что сегодня вечером – гости, – напомнила я.

– Только Веры мне сейчас не хватало, – зло сказала Ника с набитым ртом. – Опять начнет учить меня жить.

– Я к тому, что притормози с калориями.

– У Гастро-Марка все легкое. Овощи, пароварка. Во сколько он сегодня? В шесть?

– Может, все-таки начнешь заполнять календарь? Я не понимаю, как ты без него живешь.

– У меня в отличие от тебя не так много дел, я все помню.

– Да? А почему с нас в четверг сняли баллы? Ты театр забыла вписать?

У Ники глаза стали круглые и беспомощные.

– Блин, и правда. Забыла. Прости меня, пожалуйста. Голова дырявая…

– Гастро-Марк в шесть. – Я чмокнула Нику в плечо. – Тогда скажем Вере – в семь? Ты к семи готовить закончишь?

Ника кивнула:

– Господи, я же с этим мальчиком стану как бочка… Никакая пароварка не спасет. – У Ники снова глаза наполнились слезами.

Но мне уже надоело. Я все понимаю: Ника на сильных гормонах, это действует на нервную систему. Выемка яйцеклетки уже прошла, впереди – подсадка, а тут – повестка: вам подсадят мужской эмбрион. Это как врезаться на полном ходу в забор. Ужасно, конечно. Но я же поддержала, успокоила. Ну правда, сколько можно? Хорошо бы бабушка позвонила – она всегда звонит в самое неподходящее время. А вот сейчас было бы в самый раз. Но она еще спит наверняка. Я открыла лэптоп и включила новости.

Ника тут же напряглась:

– Что ты делаешь?

Я? Помогаю Никиному эмоциональному балансу, как нам советовала семейный терапевт. «Не давайте ей уходить в штопор собственных эмоций», «демонстрируйте понимание», «демонстрируйте поддержку». Я демонстрирую? Демонстрирую. Хотя, не скрою, иногда хотелось бы испытывать эти эмоции на самом деле. Но ведь семейная жизнь – это труд, правда?

– Новости смотрю.

Лицо у нашего премьер-министра Татьяны было доброжелательно-спокойным. Мне симпатичны такие лица: в них есть что-то материнское. Премьер к тому же умела улыбаться одними глазами – и сейчас это делала. Камера отъехала. Профессионально-оживленная ведущая обратилась к ее сопернице по дебатам – министру гендерной интеграции:

– Грета, что вы скажете? Это же ваша тема. Вынашивание в искусственной матке кажется мне довольно важным пунктом в вопросе гендерного баланса.

– Я так не думаю.

Камера взяла лицо министра интеграции крупным планом. Лицо красивое – и неуловимо отталкивающее: правильное, как маска, прямые волосы до плеч, тонкие губы.

Ника жевала мою булку. То ли поняла, что наш разговор окончен, то ли успокоилась и тоже уставилась на политиков.

– Нет? – подняла брови ведущая. – Но разве не логично, что, как только все женщины передоверят вынашивание детей аппарату искусственной матки, это станет последним шагом к тому, что…

Грета резко перебила:

– Что женский пол как биологическая данность потеряет всякий смысл?

Премьер-министр слегка ухмыльнулась. Как бы показывая потенциальным избирателям: ну-ну.

– Странно слышать это от министра, задачей которого является гендерная интеграция, – сказала ведущая. – Отчуждая от женщин материнство, мы упраздняем понятие «женщина».

– А что это понятие нам дает? – вмешалась премьер. – Сужает? Да. Ограничивает? Да. Мы – просто люди. Если министр гендерной интеграции с этим не согласна, то мой следующий вопрос: что такое гендерный баланс в ее понимании?

Я усмехнулась: попробуй поспорь с этим.