Музы героев. По ту сторону великих перемен

Трудно сказать, зачем в 1810 году Зоэ была вызвана на аудиенцию к Савари. Хотел ли он припугнуть ее неблаговидным прошлым отца и завербовать в качестве стукачки? Дело в том, что Фуше, дабы затруднить работу новому министру, уничтожил практически все списки своих агентов. С другой стороны, Савари мог действовать по указу Наполеона всенепременно разыскать исповедь маркиза де Фавра, компрометировавшую претендента на престол, и если с впавшего в старческое слабоумие Омера Талона взятки были гладки, то беззащитную женщину припугнуть было легче. Как бы то ни было, министр полиции немедленно по уши влюбился в Зоэ, а та разыграла роль беспомощного невинного создания, нуждавшегося в покровительстве. Ведь ей было не на кого рассчитывать, ибо даже законный муж, пренебрегая своим семейным долгом, превратился, в сущности, в ее злейшего врага.

Не сказать, чтобы Савари был безмерно счастлив в своей семейной жизни. Он, практически по приказу Наполеона, женился на однокласснице Зоэ по пансиону мадам Кампан, Фелисите, которая отчаянно изменяла ему, побывав, по слухам, даже в постели императора. Обычно в качестве иллюстрации приводят анекдот из тех времен, правда, относящийся к несколько более позднему периоду жизни Савари. Он как-то пожаловался графу де Бёньо, что ему слишком дорого обходятся его семеро детей, и тот якобы ответил:

— Просто надо отправить каждого к своему отцу, и тогда тебе придется думать только о себе самом.

Почему Зоэ отдалась Савари? Было ли это расчетливым шагом, направленным на то, чтобы вернуться в круги, близкие к императору, — ведь перспективы реставрации Бурбонов казались все более туманными? Или она отбросила все практические соображения, последовав велению сердца — 36-летний Савари был красивым мужчиной в самом расцвете сил? Как бы то ни было, завязался бурный роман, а Наполеону министр юстиции доложил, что все доносы о слишком монархических настроениях графини дю Кайла есть не что иное, как чистой воды ничем не обоснованные наветы. Страсть настолько овладела любовниками, что то ли в конце 1811, то ли в начале 1812 года Зоэ родила сына Юголена-Пьера. Почему у нее была такая прочная привязанность к имени этого канонизированного монаха-капуцина ХIII века, историкам выяснить так и не удалось. Правда, на сей раз никаких сомнений относительно отцовства этого ребенка быть не могло: мальчик как две капли воды походил на Савари. Роман с генералом, которому Наполеон пожаловал титул герцога де Ровиго, вернул Зоэ в ряды благонадежных лиц и позволил возобновить дружбу с Гортензией, к тому времени уже ставшей королевой голландской.

Однако ветреная графиня вовремя почувствовала, что положение Империи становится шатким и порвала со своим любовником, хотя, как утверждали современники, весьма страдала от этого вынужденного шага. Тем не менее, она сочла, что эта связь слишком компрометирует ее среди монархистов. По-видимому, дабы заставить общество забыть ее роман со столь преданным Бонапарту человеком, Зоэ увлеклась Морисом де Баленкуром, записным донжуаном. В списке его завоеваний числились такие светские львицы как сестра Бонапарта, княгиня Полина Боргезе, бывшая невеста Бонапарта и жена маршала Бернадотта, впоследствии королева Швеции Дезире Клари, а также любвеобильная Лора Жюно, герцогиня д'Абрантес.

Долгожданная Реставрация

Зоэ сделала верный ход, поскольку после русского похода Империя очень быстро развалилась, и в апреле 1814 года граф Прованский официально стал Людовиком ХVIII. Во Францию потоком потекли эмигранты, не пожелавшие в свое время продать шпагу Бонапарту. Среди них был и свекор Зоэ, Франсуа-Эркюль дю Кайла, которому за верность Бурбонам был пожалован титул пожизненного пэра Франции. История умалчивает, как он воспринял наличие двух внуков, в жилах которых текла явно не его кровь. Муж Зоэ немедленно заявил, что намерен увезти детей в провинцию, дабы забрать их у матери из-за ее «предосудительного поведения». По-видимому, свекровь сумела привести возвратившемуся супругу какие-то веские доводы в пользу невестки, и родители несколько укоротили прыть своего сына. В результате скандала удалось избежать, и Зоэ была должным образом принята при новом дворе Бурбонов. Далее Кайла-старший отправился наводить порядок в своих владениях, и Зоэ с детьми последовала за ним, пережив в провинции «Сто дней» Наполеона и повторное возвращение Людовика ХVIII из эмиграции в бельгийском Генте. Австрияки и пруссаки, оккупировавшие Париж, навязали ему позорный договор содержать свои расквартированные во Франции военные силы в течение пяти лет.