Музы героев. По ту сторону великих перемен

В течение нескольких месяцев ему пришлось оставаться в Париже без службы и средств к существованию (он питался всего один раз в день на 25 су), безуспешно обивая пороги военного ведомства. Ему подсказали, что будь он одет в приличную форму а не в обноски, хранившие на себе еще следы боев за Тулон, его хлопоты оказались бы более успешными. Прослышав о доброте гражданки Тальен, Бонапарт попросил Барраса ввести его в дом этой благодетельницы. Он обратился к ней с просьбой помочь ему обзавестись мундиром, по крайней мере, хотя бы новыми панталонами. Тереза направила его к начальнику по хозяйственной части 17-й дивизии Лефевру, снабдив запиской, в которой настоятельно ходатайствовала обеспечить подателя приличным мундиром. Через несколько дней Наполеон появился в ее гостиной, полной гостей, в новом, с иголочки, мундире, и она громко крикнула ему через весь салон:

— Ну, вот вы и получили свои панталоны!

Присутствующие разразились громким смехом, и можно предположить, что Наполеон испытал в этот момент не самые приятные ощущения. Тем не менее, он регулярно обедал у Терезы, о чем писал в письмах своей невесте, Дезире Клари. Ходили слухи (некоторые историки утверждают, что впоследствии их искусно распускала сама Тереза), будто она облагодетельствовала его не только мундиром. Но, зная нюх хозяйки дома на людей сильных и незаурядных, нельзя считать эти толки не имевшими основания.

Тереза тем временем решила несколько укрепить пошатнувшуюся репутацию мужа и замыслила сложную интригу, которая смогла бы обеспечить резкий поворот в его карьере. В темнице скончался малолетний так называемый Людовик ХVII, сын казненного короля, и тогда его дядя, носивший титул графа Прованского, находившийся в эмиграции, объявил себя королем в изгнании Людовиком ХVIII. В силу ряда причин, о которых распространяться здесь не стоит, граф Прованский сумел сделать себя весьма непопулярным, и даже его сторонники стали подумывать о замене этого претендента на престол другой кандидатурой. Тереза с некоторых пор начала исповедовать промонархические настроения. Как известно, в ее родной Испании правила династия младшей ветви Бурбонов, и ей пришла в голову мысль посадить на трон в случае реставрации монархии кого-нибудь из отпрысков испанского королевского дома. Тальен потихоньку начал сеять в головах своих коллег-депутатов сомнения по поводу пригодности графа Прованского для реставрации монархии, но зоркий глаз народа тут же заметил эти попытки, и по городу опять поползли слухи о шпионке, супруге депутата Конвента, а ее мужа стали называть «ласковой собачкой Терезы Кабаррюс».

Карьера Тальена теперь шла по нисходящей и последующие события лишь убыстрили его падение. 23 июня 1795 года при поддержке английского флота произошла высадка сторонников монархии в бухте Киберон в Бретани. Республика направила туда 25-тысячный корпус во главе с лучшим генералом Гошем, а в качестве комиссаров Конвента — Тальена. К 20 июля предприятие монархистов потерпело полное поражение; Жан-Ламбер имел неосторожность пообещать сдавшимся в плен участникам высадки помилование. Однако по законам того времени это было невозможно, и по решению военно-полевых судов были расстреляны более семисот человек. Руки Тальена вновь оказались обагрены кровью.

Бал жертв

Тем временем Тереза решила отпраздновать первую годовщину переворота 9 термидора и устроила грандиозный так называемый «Бал жертв». Было бы несправедливо приписывать ей честь изобретения подобных мероприятий, они зародились уже порядочное время назад. Сначала их устраивали на кладбищах, рядом с погостами или в заброшенных тюремных зданиях. Принимать участие имели право лишь те, у кого ближайшие родственники погибли на гильотине. Если на балу ожидалось много избранных гостей, то народ попроще опускался до того, что шел на подделку документов, лишь бы побывать в среде сливок общества. Хозяйки модных салонов старались перещеголять друг друга в изобретательности. Например, одна покрыла пол зала красной тканью, которая колыхалась, образуя нечто вроде волн — это достигалось посредством хорошо рассчитанной работы мощных мехов. У гостей же создавалось впечатление, что они идут по морю крови. На ужин подавали исключительно требуху, приготовленную искусными поварами так, что пальчики оближешь, причем оркестр играл похоронный марш. Десерт же являл собой изобилие фруктов и сладостей исключительно красного цвета. Как правило, гости были облачены в глубокий траур, шеи дам украшала лишь красная нить. Впрочем, Тереза и здесь ухитрялась не отступать от своего принципа обнажаться как можно сильнее. На один из таких балов она явилась в костюме Гекаты[18], закутанная в тяжелую черную накидку. Однако, когда гостья сбросила ее, оказалось, что тело дамы облачено всего лишь в тончайшую светло-серую прозрачную ткань, имитировавшую паутину.