Музыка мертвых

Спустя полчаса они вошли в кабинет Кверена, и, увидев столичного гостя, Август с трудом подавил желание развернуться и уйти. Бенедикт Тернер не имел какого-то важного чина и вообще не состоял на службе, но все знали, что никакие чины и звания не помогут, если отважиться перейти ему дорогу. Тернер занимался тем, что решал особо важные и деликатные дела — и решал так, что с ним не спорили.

Когда-то Август имел неосторожность ухаживать за его младшей сестрой, и это закончилось дуэлью. Пуля Тернера царапнула Августа по голове, оглушила — потом он думал, что Тернер промахнулся специально. Он хотел преподнести урок, а не убивать.

Урок был усвоен. Август всем сердцем хотел никогда больше не встречаться с Тернером. Он выглядел джентльменом, но от его и всех его повадок веяло какой-то бесчеловечной тьмой.

— А, и вы здесь, Вернон! — воскликнул Тернер. За эти годы он не изменился. Аккуратно подстриженные и уложенные светлые волосы, худое остроносое лицо, даже очки с синими стеклами и темно-красный сюртук — все было, как в прежние времена. — Не сидите за железной дверью, а наконец-то приносите пользу? А это… Эрик Штольц, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — с достоинством кивнул Штольц. — Я свидетель сегодняшнего убийства.

— Хорошо, хорошо, — Тернер сдвинул очки на кончик носа и скользнул неприятным взглядом по Моро: так ученый смотрит на лягушку, распластанную на стекле. — Я, кажется, видел вас в Брантоне? Факультет практической артефакторики?

— Это было давно, — сухо ответил Моро. — Потом меня оттуда отчислили.

Август подумал, что джиннус, должно быть, принял облик какого-то реально существовавшего студента, который действительно писал прокламации и предсказуемо получил пинка с факультета. Словно прочитав его мысли, Моро обернулся в его сторону и что-то пробормотал — судя по движению губ, послал в нецензурные дали.

Полицейские Эверфорта выглядели напуганными и непривычно трезвыми. Судя по напряженной осанке и оловянному выражению потемневших глаз, Кверен готовился принимать пресловутую скипидарную клизму с иголками. Тернер окинул всех собравшихся пронизывающим взглядом, поднялся со стула и, демонстративно размяв руки, произнес:

— Что ж, господа! Я здесь потому, что вы сегодня нашли определенную информацию относительно убийств. У меня с собой особое предписание, — рука Тернера с невероятным изяществом нырнула во внутренний карман сюртука и извлекла сложенный вчетверо лист гербовой бумаги. — Оно приказывает сегодня же прекратить расследование и закрыть все дела, связанные с убийствами в этом месяце.

Кто-то из полицейских негромко выругался. Штольц устало прикрыл глаза, словно ожидал именно этого. Август заметил, как побагровело лицо Краунча, и испугался, что здоровяк пустит в ход кулаки, и это ничем хорошим не кончится.

— Это как же прикажете понимать, господин Тернер? — осведомился Кверен. — Цветочник еще не пойман! Я попросил бы…

Тернер посмотрел на него так, что полицмейстер осекся.

— Я попросил бы делать то, что я говорю! — прокричал он с таким рычанием и металлическим визгом в голосе, что Август вздрогнул от неожиданности, а полицейские даже присели. Рев действительно производил впечатление. — И делать быстро и послушно! Дело Цветочника закрыто, это все, что вам надо знать!

Август понял, почему Тернер имел такую власть — от него веяло безумием. Не кандалы, не тюрьмы, не шпицрутены — он был способен на вещи пострашнее, и синие стекла его очков прятали ту бездну, в которую не стоило заглядывать. Но Краунч был не из пугливых.

— Эта тварь убила мою куму, — произнес он. — И я хочу увидеть его на виселице.

Тернер сдвинул очки на кончик носа и долго-долго таращился на Краунча немигающим змеиным взглядом.

— Как вы думаете, — совершенно спокойно сказал он, — если я проломлю вам череп и суну пальцы в мозг, вы долго проживете?

Это было сказано так, что все поверили: да, проломит и да, сунет пальцы в дыру. Августу подумалось, что Тернер не раз и не два проводил эту омерзительную процедуру и при этом испытывал невероятное, почти оргазмическое наслаждение. Ноздри Краунча дрогнули, и он сделал шаг назад.

— Убийств больше не будет, — в голос Тернера вернулись прежние мягкие нотки. — Это я вам обещаю. Вы все дадите мне подписку о неразглашении, а я вам — государственные награды, определенные суммы на банковские счета и повышения в звании.

«Они поймали-таки Ползучий артефакт», — подумал Август. Его начало мутить, словно он нахлебался болотной воды, и чувство, что всех их использовали втемную в каком-то дрянном дельце, накрыло его с головой.

— Вы можете это гарантировать? — холодно осведомился Кверен. Тернер взял со стола свой щегольской портфель из телячьей кожи и вынул стопку бумаг, схваченных золотой скрепкой.

— Что именно, господин полицмейстер?

— Что убийств не будет. Вы поймали Цветочника, верно? И этот Цветочник занимает очень высокое положение, раз сюда прислали вас? — продолжал наседать Кверен. — Мы-то помолчим, нам не привыкать. Но нам нужна правда.