Мы дрались с «Тиграми»

31 августа мы переправились через Дунай у Измаила и направились на юг, к болгарской границе.

Румынское население пряталось от нас, особенно женщины: боялись, что мы будем мстить им за бесчинства румынских солдат в России. А нас поразила сплошная нищета народа. Убогие, ободранные, когда-то побеленные мелом хаты. Зашли в один из домишек. Глиняные полы и пустота внутри. Вместо кроватей — настеленные на козлы доски, прикрытые обрывками старых домотканых дорожек. Ни занавесок, ни единой вещицы из фабричной ткани. На хозяевах — тощей, согбенной старушке и ее супруге, давно не бритом старике, — грязные, замусоленные одежды. Когда мы присели на лавку спинами к столу, старушка жестами показала: не хотим ли мы есть? Мы из любопытства не возразили, и женщина достала из печки горшок с мамалыгой. Это единственная еда у них: темно-коричневая каша из кукурузной крошки. Ни хлеба, ничего больше нет. И ничем эта каша не заправлена. Без жира и масла еда была безвкусной. Чтобы не обидеть стариков, мы пожевали пару ложек и поблагодарили хозяев. Аналогичная картина и в других хатах. Встречались домики без дымовых труб и без окон. На полях — сплошные межи, так как очень маленькие земельные наделы. А боярские усадьбы окружены со всех сторон каштанами, тополями, черешней.

Но вот на топографических картах замелькали русские названия деревень: Бабадаг, Чернавода, Хыршово. А когда мы вошли в них, нас приветливо и радостно встречали празднично одетые русские люди. Русская речь, угощения. На травке у амбаров, как когда-то у нас в Воронежской области в двадцатые годы, сидели карагодами разодетые в старинные платья женщины с ребятишками, закусывали, играли в карты, смеялись, пели песни, у них праздник: пришли русские солдаты. Оказалось, это русские села, когда-то переселенные Екатериной Второй из России в Румынию. Они сохранили язык и российский уклад жизни восемнадцатого века. Помнят и любят Россию.

8 сентября мы оказались у болгарской границы. Советский Союз 5 сентября объявил войну союзнице фашистской Германии — царской Болгарии. Мы заняли боевой порядок и приготовились с боем переходить границу. Послали разведчиков на видневшиеся болгарские пограничные посты. Вскоре разведчики подали сигнал: не стреляйте, болгары сдаются. Оказалось, малолетний болгарский царь вместе с регентами сбежал за границу, в стране восстание, власть взял Отечественный фронт, всюду распоряжались люди с белыми повязками на рукавах с надписью «ОФ».

В первых же населенных пунктах нас встретили толпы народа с плакатами «Добре дошли, братушки!». Нас угощали вином, фруктами, обедами, вспоминали 1878 год, когда русские солдаты вызволили Болгарию из турецкого ига, просили остановиться, погулять вместе с ними. Но мы двигались по строгому графику: за две недели нам предстояло пешком и на лошадях пройти всю Болгарию и оказаться на югославской границе.

Случались в общении с болгарами и забавные истории. Спрашиваешь, например, как проехать в следующий населенный пункт, отвечают: направо. Сворачиваем направо, едем, снова спрашиваем, говорят: налево. Непонятно, зачем же ходить туда-сюда? Оказалось, у болгар слово «направо» означает «прямо».

: Нам выдали болгарские деньги, левы. Солдату понравился в магазине поджаренный батончик, да и саму куплю-продажу приятно осуществить, давненько ведь в магазинах не бывали. Спрашивает у пожилого хозяина:

— Сколько стоит булка?

Тот, хитро улыбаясь, отвечает:

— Мы булками не торгуем.

— Да вот же они, лежат на полках!

— «Булка» по-болгарски означает «жена», мы женами не торгуем.

В сентябре в Болгарии стоит сильная жара, пить хочется неимоверно. Забегаю в сени хаты, вижу полное ведро прохладной воды. Спрашиваю приветливую хозяйку:

— Вода има?

Она отрицательно качает головой.

— Как нет воды? — спрашиваю с удивлением, ведь они нас так ласково встречают, а тут воды не хочет дать.

— Има, има! — говорит женщина, продолжая качать головой.

Оказалось, у болгар, в отличие от всего мира, кивок головой говорит об отрицании, а покачивание головой из стороны в сторону означает согласие.

За обедом наш солдат попросил ржаного черного хлеба, так как у болгар на столе был только белый пшеничный. Хозяева его не поняли, они никогда не слышали о существовании ржаного хлеба, а слово «черный» восприняли как грязный: мол, зачем вам грязный хлеб?

После нашей солдатской кухни всех очаровал за обедом красивый, густой и наваристый борщ. Мы с аппетитом накинулись на него… и от ожогов раскрыли рты, не можем челюсти свести! Решили, что подшутили над нами болгары, специально наперчили. Но хозяева, как ни в чем не бывало, уплетали огненный борщ и даже не морщились. Опять неувязка: для болгар ненаперченное кушанье, какдля нас — несоленое.

Заечар

В начале октября сорок четвертого мы из Болгарии вступили на землю Югославии. Из придунайской низины Северо-Западной Болгарии в горную Югославию вела единственная в тех местах дорога на Белград, и шла она через югославский город Заечар, пограничный с Болгарией.