Мы и наши малыши

Клаус и Кеннел призывают давать матерям и младенцам как можно раньше начинать общаться, не сразу унося новорожденного и потом принося его для кормления на подольше. Они хотели бы, чтобы в первые несколько дней после родов у мамы и малыша было дополнительно еще несколько часов для контакта. Конечно, некоторые из их критиков спорят с тем, что родители и дети нуждаются в некоем фиксированном объеме общения непосредственно после родов. И в некотором смысле они правы – связь между взрослым и младенцем не является сугубо физиологической и инстинктивной. Но критики эти упускают одно важное обстоятельство: никакое разлучение не проходит бесследно[49]. Поскольку у приматов установление привязанности – это продолжительный процесс, любое разлучение младенца с матерью нарушает естественный ход их взаимодействия. И хотя никакого «решающего периода» для установления привязанности у них может и не быть, в период после родов матери и младенцы однозначно предрасположены к развитию новых взаимоотношений. Родители готовятся узнать своего малыша, и радостное ожидание его появления готовит их к тому, чтобы увидеть, почувствовать и услышать все, что он может им «сказать». В этом смысле не гормоны или физиология подталкивают матерей к тому или иному поведению; скорее они стремятся к этому на волне эволюционно обусловленных эмоций, призванных делать так, чтобы взрослые влюблялись в своих малышей.

Все эти ученые, авторы книг по воспитанию, консультанты и исследователи, похоже, не замечают того факта, что благодаря культуре (в форме установок медицинского истеблишмента) природа человека подверглась определенному влиянию. Миллионы лет самки нашего вида рожали младенцев и прикладывали их к груди. Они носили их с собой и помогали найти сосок. Когда, с какой силой и каким образом – физически или эмоционально – устанавливать с ними связь, никогда не обсуждалось, потому подобная близость воспринималась ими как само собой разумеющееся[50]. И во всех культурах, кроме западной, это и по сей день так.

Материнские и отцовские инстинкты

Данные всемирной переписи населения показывают, что у 85 % женщин в возрасте старше 40 лет есть дети; то есть 85 % женщин, прошедших через детородный возраст, рожали детей[51]. У мужчин этот показатель неизвестен, потому что мужчины могут иметь детей вплоть до старости, но предполагается, что процент мужчин с детьми не ниже этих 85 %. Иными словами, даже во времена контроля рождаемости и обеспокоенности взрывным ростом народонаселения большинство людей размножаются и становятся родителями. И хотя матери биологически и не запрограммированы привязываться к своим младенцам в решающие несколько минут или часов после родов, а отцы не проходят через те же гормональные изменения, которые могли бы сблизить их со своими отпрысками, было бы странно, если бы эволюция каким-то образом не гарантировала бы, чтобы родители и их дети «спевались». Поэтому я задаюсь вопросом: существует ли родительский инстинкт, некое животное стремление определенным образом вести себя по отношению к младенцам, которое способствовало бы установлению необходимой связи между родителями и их детьми?

Существует ли материнский инстинкт?

Не каждая женщина хочет заводить детей, и не каждая родившая женщина становится хорошей матерью. Но есть свидетельства того, что женщины, прошедшие через беременность и роды, ведут себя по отношению к своим новорожденным сходным образом. Это дает повод предполагать, что определенные аспекты материнского поведения строятся на некой общей для нашего конкретного вида модели. Например, почти все матери, впервые видя своего новорожденного малыша, дотрагиваются до него одним и тем же образом – сначала пальчики, затем ладошки, потом ручки и ножки и наконец тельце. Все матери устраиваются так, чтобы взглянуть малышу в глаза[52]

. Менее очевидна биологическая подоплека этих универсалий материнского поведения. Например, не существует устойчивой связи между уровнем гормонов и отношением беременных и недавно родивших к детям. Похоже, что беременность или роды не меняют отношение женщины к тому, какой она, как ей кажется, будет матерью, или к детям вообще. Единственное отличие, как заметили исследователи, заключается в том, что беременные женщины начинают привязываться к своему ребенку во втором триместре (обычно когда малыш начинает шевелиться), и происходит это даже у тех матерей, для которых беременность была источником негативных эмоций[53]. У беременных женщин также учащается ритм сердцебиения, когда они слышат плач чьего-либо младенца[54] – хотя исследователи, наблюдавшие за поведением беременных женщин в очереди на прием у доктора, не обнаружили, чтобы те посматривали на младенцев и детей чаще, чем это делали не беременные[55].