Мы и наши невзгоды

О Сталине так много сказано, поведано, написано, что к данному пункту нашей книги остаётся вычленить лишь несколько одиозных моментов о его личности, спровоцировашей его деяния. «В наказанье весь мир содрогнётся, ужаснётся и сам Сатана», — так написал в эпитафии Великой Чистки Сталиным Климов Г. в своей книге «Князь мира сего». Сам воздух России при Сталине стал трупным и пропитанным великой и малой повседневной ложью. Сталин поставил перед собой задачу, которая совсем просто формулируется: уничтожить около 100 миллионов русского крестьянства, заменив его или уцелевшими от голодной смерти его остатков и земельным пролетариатом государственных «хлебных фабрик». Никогда ещё столь дерзкая мысль не воплощалась в волю государственного деятеля. Но, может быть, никогда ещё ни один правитель не наследовал такой сверхчеловеческой власти [Федотов Г.].

В своё время европейская инквизиция вербовалась из монахов — францисканцев, доминиканцев. Потому что монахи лучше знают проблемы грешников. Потом они и лупят друг друга. Когда же в России принялись чистить само Чистилище — НКВД, то взялись и за доносчиков и стали арестовывать «шибко бдительных», теперь, дескать, мы их сажаем по закону единства и борьбы противоположностей. Ведь говорят, что дьявол склонен к самоуничтожению. Диалектический цикл. Безобразной и заслуженной метаморфозой завершился «Цикл Сталина».

Читаем в книге Климова Г «Князь мира сего»: «В секционном зале кремлёвской больницы стояла большая эмалированная ванна, в которой обычно купали больных и где санитарки попутно стирали свои чулки. Теперь за неимением другого подходящего сосуда эта ванна была наполнена раствором формалина. В этом растворе в ожидании бальзамирования одиноко мок голый труп старого человека с жёлтой сморщенной кожей. Никто не опустил ему веки, и мёртвые глаза тупо бессмысленно смотрели в потолок. Из оскаленного в предсмертной судороге рта выглядывали кривые и пошлые зубы как будто этот человек боялся ходить к дантисту. Чтобы тело не поднималось на поверхность, к шее и к ногам для груза были привязаны булыжники. Такие булыжники москвичи, что попроще, употребляют для груза в бочках с квашеной капустой. А далее уж совсем отвратительно описываются препарированные части тела в банках. Проходя мимо, санитарки хихикали.

Вот так по-земному неприятно и даже отталкивающе описывает Климов Г. манипуляции с трупом человека, ещё вчера правившим полумиром. Сочетались две совсем крайние пиковые противоположности: огромный страх от всемогущества и полнейшее до неприличия игнорирование человека в трупе. Судьба человеческая, хотя трудно назвать её человеческой, сложилась на траектории от гигантского всемирного величия до трухлявости безразличного всем трупа, плавающего в ванной в растворе формалина. Уместно будет призвать здесь: «Человече, не возгордись своей значительностью и важностью, чтобы в конце и в итоге не плавать в формалине».

Ельцин — очередной монстр-разрушитель. Его разрушительные и антинациональные деяния относятся уже к нашей современности, но ролью и результатом стали уже непреходящими. Он также жаждал власти своей психической силой. Он «успешно» использовал естественные изъяны «Восточного типа», описанные выше, а также обнажённо обнаружил и показал их наличие и слабость. Самим собой, своей личностью и деяниями подтвердил «призывную» и ущербную специфику нашей действительности «Восточного типа». Ельцин преследовал свои амбициозные интересы, побуждаемый неуёмной жаждой власти, ревностью к Горбачёву, к отрицанию своего же прошлого. Опирался он на американскую помощь и считается американской внешнеполитической победой.

Подписанием документа о развале Союза, Ельцин уничтожил человека, которого считал своим главным политическим противником — Михаила Горбачёва. Очевидно, для него не было ничего важнее этого дела, другого он и не видел. Во как! Развалить великую страну ради пинка своему высокопоставленному недругу! Каков же уровень политической нечистоплотности, низменности и человеческой «ничеготины»! Так называемые реформы Ельцина по западному образцу есть развальные реформы. Зиновьев А. А. посчитал, что после них «у России нет больше шансов стать частью Запада, чем у мухи слоном, на том единственном основании, что у обоих есть хобот». Итальянский журналист Кьеза считает и описывает Ельцина как «провинциального функционера», окружённого жуликами всех мастей.