Мы играем в пистолеты

К тому моменту, когда муж вечером появился дома, меня, по крайней мере, трясти перестало. Несколько часов колотило, как в лихорадке, я телефон из рук не выпускала, наговорила ещё штук пять сообщений Филину на автоответчик, но он так и не перезвонил. Я уже не знала, что и думать, но злиться у меня не получалось, я была слишком напугана для этого. А когда Витя вернулся, и я увидела, в каком он гадостном настроении, мне совсем нехорошо стало. Кинулась на кухню, ужин ему греть, и всё прислушивалась к его голосу, когда он в комнате по телефону говорил. А как имя Кирилла слышала, меня изнутри словно обжигало.

— Витя…

— Что? — Он за стол сел, тарелку с едой к себе придвинул, но глаз на меня не поднял.

— Витя, всё серьёзно, да?

— В каком смысле?

— Это… тот человек, о котором ты мне рассказывал? Ты… его хочешь посадить?

Он всё-таки на меня посмотрел.

— А почему ты спрашиваешь?

Я сглотнула.

— Я его видела сегодня. Это Филин.

Витька кивнул.

— Филин.

— Но, Витя, зачем с ним связываться?!

— Потому что это моя работа. И я её делаю. Мне за это деньги платят. А иногда, из благодарности, отпуск дают. Ты в отпуск хочешь?

Я швырнула полотенце в раковину.

— Не хочу! Хочу, чтобы это всё закончилось!

— Что — всё?

Я посмотрела сначала в один угол кухни, потом в другой. Потёрла лоб. Голова просто раскалывалась.

— Витя, у меня плохое предчувствие.

— Я не верю в предчувствия, Ника.

Я моргнула, глядя на него в полном шоке. Только этого мне не хватало, чтобы они одни и те же фразы произносили.

А муж из-за стола поднялся, ко мне подошёл и даже улыбнуться попытался, неожиданно смягчившись.

— Ты чего испугалась, глупая? Всё хорошо будет.

— Что хорошо?

— Да всё. Никуда он не денется, и рыпнуться не посмеет. За каждым его шагом следят, и он об этом знает. Не посмеет.

— Что?..

— Успокойся. — Он погладил меня по волосам, потом наклонился и легко поцеловал в нос. — Не нужно было тебе приходить, и вообще… Не нужно ходить ко мне на работу. Это не офис, Ника. У нас ещё не такое увидишь.

Я только кивнула, не особо прислушиваясь к его словам. Я думала о Кирилле, который "рыпнуться не посмеет".

Когда, на следующий день, я всё-таки до Филина дозвонилась, уже готова была кричать. Честное слово. Витька рано утром снова убежал, а Кирилл не желал отзываться на мои звонки, мне начали мерещиться всякие ужасы и каждый бессмысленный гудок в трубке, звучал, как приговор. А потом вдруг щелчок и голос Кирилла, сухой и отстранённый.

— Ника, я занят.

— И я даже знаю чем. Ты сообщения мои получил?

— После второго уже не слушал. А что, там было что-то важное?

Я глаза закрыла и к стене привалилась.

— Кирилл.

— Только давай без истерик. Мне не до них.

— Я знаю. Что ты натворил?

— Натворил? — Его голос изменился, и Филин даже рассмеялся, вполне искренне. — Ника, ты меня с кем-то путаешь. С муженьком своим?

— Ты понимаешь, что он хочет тебя посадить?

— Я не только понимаю, но и знаю. Твой майор мне уже второй год досаждает. И пока ничего, хожу на воле. Как видишь.

— Что? — Я на самом деле была в шоке.

— Что? Всю кровь выпил, вампирёныш прокурорский.

— Кирилл…

— Ника, детка, не забивай себе голову, — посоветовал он мне подозрительно лёгким тоном. — Всё обойдётся.

Как всё может обойтись, у меня в голове не укладывалось. Я потеряла покой, я не могла ходить на работу и даже с Лёвушкой разругалась, когда тот попытался меня образумить и напомнил про приезд Норманов. Мне было наплевать и на Норманов, и на Лёвушку, и на все достопримечательности нашего замечательного старинного города. Я могла думать только о том, что мой муж всерьёз вознамерился посадить моего любовника в тюрьму. А когда я вспомнила про подпольное казино, мне и вовсе плохо стало. Даже достала с полки любимую Витькину книгу — уголовный кодекс, и полистала ради интереса. А когда закрыла, поняла, что пора пить успокоительное. Я такое не переживу.

Благо, что страданий моих муж не видел. Он пропадал на работе, и не видел, как я бесцельно слоняюсь по дому в халате. Увидел бы — испугался. Когда такое было? Меня ничто не могло из колеи выбить, утро я всегда встречала во все оружии. А за последние несколько дней стала похожа на привидение. Мужчины решали свои проблемы, друг с другом чуть ли не воевали, а мне оставалось только ждать. Неизвестно чего. Мне никто ничего не говорил, даже успокоить забывали, рассказать. Я звонила то одному, то другому, а они оба от меня отмахивались и говорили, что заняты.

— А я не занята. Не занята! И я с ума схожу!

— Всё уладится, — говорил один.

— Устроится, — обещал другой, а я обоих ненавидела.

А потом подслушала Витькин телефонный разговор. Сначала не поняла, о чём речь, и только когда он заявил, что "теперь этот гусь не отвертится", вся превратилась вслух и прилипла к двери, чтобы не пропустить ни слова.

— Что ты задумал? Что-то происходит, да?

Витя удивленно посмотрел.

— Зачем подслушивала?

— Да я не подслушивала, — попыталась я оправдаться. — Просто услышала. — И рукой взмахнула. — Это когда-нибудь кончится? У меня такое чувство, что у нас война.

— Ника.