Мы, или Рождественский переполох

— Ничего, — поцеловала мягко и убрала руку. — Просто подумала…

— О родителях, — он не отводил взгляда. Кивнул, подтверждая правоту собственных слов.

Я не ответила. Только снова выглянула в иллюминатор. Самолёт мягко катился по взлётно-посадочной полосе, рядом со мной был Алекс. Дома, оставленная на попечение надёжной, проверенной няни, нас ждала наша малышка, в горах — друзья. Но…

— Я знаю, что у меня есть всё, — теперь уже я взяла Алекса за руку и мгновенно поняла, что чего-то не хватает. Чего-то… — И всё-таки… — опять потянулась к нему. Он было хотел прижать меня к себе даже несмотря на мешающий ремень, но я быстро вывернулась. Сунула карабин его ремня в застёжку.

— Ты невыносим, — бросила с упрёком. — Алекс… Мы взлетаем. Ты можешь хоть…

— Так что всё-таки? — перебил он меня, чуть хмурясь. Взял за подбородок и посмотрел в лицо — внимательно, пробираясь в самую душу, в самое сердце, которыми владел. — Что «всё-таки», Стэлла? — спросил негромко, но с нажимом.

Мне оставалось лишь выдохнуть. Убрав его руку, я глянула на мелькающую за стеклом картинку. Синее небо, серый асфальт… С Алексом я чувствовала себя живой и свободной. Он вернул мне жизнь, вернул мне меня саму. Научил чувствовать, освободил меня. Он подарил мне целый мир. И всё-таки…

— Я всё думаю о том одеяльце, — призналась я спустя несколько секунд. — О Еве. Это так…

— Это как есть, — Алекс взял мою руку и погладил большим пальцем костяшки. — Ты можешь сколько угодно думать о том, как сложилась бы твоя жизнь, если бы родители были живы. Но она сложилась так, как сложилась. И её жизнь тоже.

— Да… — на выдохе отозвалась я и почувствовала, как самолёт взмывает в воздух.

Тут же подумала об оставшейся дома Надии, и мысли эти отозвались в сердце нежным теплом. У неё тоже было одеяльце с вышитыми шёлковыми нитями буквами. Надия. Моя маленькая девочка, появившаяся на свет подобно… подобно волшебству.

— Я решил назвать нашу новую яхту её именем, — Алекс сжал мою руку сильнее.

— Ева? — удивилась я.

— Разве ты о ней сейчас думала? И с какой стати мне называть яхту Евой?

Я только фыркнула. Покачала головой и всё-таки не смогла сдержать улыбку.

— Ты двинутый, — абсолютно серьёзно заявила я.

Вместо того, чтобы что-то сказать, Алекс нагнулся ко мне и, обхватив ладонью затылок, прижался губами к моим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— В конец двинутый, — прошептала я сквозь поцелуй и укусила его за нижнюю губу.

Самолёт поднимался всё выше, уши закладывало. При взлёте нашего частного лайнера перепада давления я как правило почти не чувствовала, тут же барабанные перепонки, казалось, вот-вот лопнут. И всё-таки мне нравилось ощущение взлёта. Ощущение взлёта, приправленное пряным вкусом поцелуя и щекотным желанием, всё стремительнее разгоняющим кровь.

В ответ на укус, Алекс сгрёб волосы на моём затылке и углубил поцелуй. Втолкнул язык мне в рот, коснулся моего.

— Что там нужно делать при взлёте? — чуть сипло спросил он. — Грёбаная кастрюля…

— Вроде бы, зевать, — рваным шёпотом отозвалась я. — Ещё один быстрый поцелуй, лёгкая боль от хватки Алекса, только больше заводящая меня. — Или жевать жвачку… В общем, заниматься какой-то ерундой.

— Думаю, у меня есть идея получше, — проговорил он и опять припал к моим губам. Настойчиво, дерзко. Отпустил волосы и, положив ладонь на колено, стал большими пальцами поглаживать чашечку. Чуть ниже, потом на бедро и снова на коленку.

— Алекс… — потихоньку засмеялась я рваным, сдавленным смехом. Чувствовала под ладонью его жёсткую щетину и понимала — хочу. Здесь и сейчас хочу.

Опустила руку вниз по его груди, по животу и, найдя край свитера, провела по голой коже над ремнём. К паху. Твёрдый…

Между ног заныло сильнее, и я инстинктивно сдвинула бёдра. Зарычав, Алекс отстегнул мой ремень, втиснул руку между ног и так же, как я только что, принялся ласкать меня.

— Какая же ты сволочь… — снова потихоньку засмеялась, поглаживая его через джинсы.

— Как будто ты этого не знала, — второй рукой он пробрался под мою толстовку, и я почувствовала прикосновение к голой спине. Застонала ему в губы, подставляя губам шею. Дыхание становилось всё прерывистее, сердце стучало чаще.

— Знала, — с придыханием отозвалась я. — За это я тебя и люблю.

— Только за это? — усмехнулся Алекс, покусывая меня.

Ласки его становились всё настырнее, неудержимые. Забывшись, я дёрнула вниз молнию на его ширинке, он задрал мою толстовку выше, обнажив почти всю спину.

— Не только. Ещё мне очень нравится твоя яхта и мотоцикл. И платиновая подвеска с агатом. И… — Он жёстко прошёлся пальцами, и меня буквально ошпарило. — Алекс… — выдохнула было я, понимая, что ещё немного, и всё зайдёт слишком далеко, но договорить не успела.

— Вас приветствует старший пилот… — донёсся до нас приятный голос из находящегося где-то у входа в салон динамика.

— Вот же… — упёрлась мужу в плечо лбом, нервно посмеиваясь.

— Наш полёт… — продолжал тем временем пилот.