Мы из Бреста. Штурмовой батальон

Проснулся рано. На улице было еще темно, но на востоке уже алело — скоро рассвет. На часы было 4 часа. Хотя и поспал совсем чуть-чуть, но чувствовал себя отдохнувшим и готовым к новому дню. Петровича рядом уже не было, видимо убежал куда-то. На КП кто-то покашливал, что-то тихо бубнил связист. Вставать не хотелось. В иное время поспал бы еще часика 4, не меньше, но надо вставать — война некуда не делась. Тут совсем рядом — так с километр по прямой и напоминает о себе осветительными ракетами с немецкой стороны и автоматом, что лежал рядом. Полежав еще немного на лапнике и, потянувшись, опираясь на дно окопа, присел. Перстень мягко светился голубым светом на пальце. Странный он все же. Постоянно свет меняет то зеленый, то синий, вчера вот был фиолетовым, а сегодня голубой с чего бы это? И ведь его кроме меня, похоже, никто не видит. Мою привычку носить перчатки многие из «старой гвардии» переняли. Хотя сначала и считали чудачеством, но распробовали, поняв, что они защищают от мелких ранений руки и теперь сами обзавелись похожими. В Пружанах и Бобруйске на немецких складах набрали.

Вот еще странность. Когда я ложился спать, вообще-то сапог не снимал, а тут сапоги сняты и стоят рядом, чистые, начищенные и со свежими портянками, накрытые от росы куском плащ палатки. Интересно кто это тут расстарался? Наверняка, Петрович, больше не кому. На все-то у него есть и время и правильные мысли. Не то, что у Вас, товарищ комбат, а еще командир и т. д. Самокритика подействовала. Намотав портянки, надел сапоги. Вообще это приятно — утром, на свежую голову, надеть свежие портянки, чистые сапоги. Прям жених, да и только. Вот только побриться, одеколоном освежить и можно в ЗАГС. До утренней круговерти еще было время, вполне можно и успеть привести себя в порядок. С этими мыслями, я собрал свои вещи, повесил на плечо верный ППД и направился в блиндаж.

В блиндаже находилось несколько человек. Кроме бодрствующих наблюдателя и связиста, все спали там где их свалил Морфей. Большинство спало не выпуская из рук оружия. Махнув рукой дежурным, чтобы они не шумели, я тихонько подошел к наблюдателю и выслушал его доклад.

— За ночь, ничего существенного не произошло. После полуночи с немецкой стороны на поле выдвигалось несколько групп — видимо искали раненых. На дороге тоже кто-то копошился, но после обстрела с нашей стороны они вернулись к себе. Немцы тоже отвечали пулеметным огнем и обстреляли из минометов наши огневые точки. Затем успокоились и до сих пор себя больше не ничем не обнаруживают. Только периодически пускают осветительные ракеты да постреливают в нашу сторону из пулеметов. Ведут спокойно. Связь со штабом полка есть. Володин час назад вернулся с обхода позиций. Несколько часов назад приходили посыльные из 1-го и 3-го батальона за трофеями. Старшина им выдал и недавно ушел в тыл будить поваров. Разведчики выходили на связь. Но старшина запретил вас будить. Они сообщили, что часть пехоты немцев окапывается напротив нас, большая колонна автотехники с ранеными в сопровождении нескольких бронетранспортеров ушла по дороге на северо-запад, а танки и грузовики с пехотой уходят по дороге на юг.

Поблагодарив дежурных, предупредил, что пошел по позициям, а потом к тыловикам. Обход линии окопов продлился недолго, парные часовые в плащ-палатках были на постах, внимательно всматриваясь в предрассветные сумерки. Опознав меня, часовые тихо докладывали обстановку, а я, выслушав их, двигался дальше, стараясь не будить отдыхающих. В окопах завернувшись плащ-палатки и шинели, спали мои бойцы. Лишь несколько человек, уже встало и потихоньку готовилось к новому дню — чистили оружие и снаряжали магазины, готовили позиции к бою…

На позиции артиллеристов тоже все было тихо, только часовой у спрятанной под масксеть пушки прохаживался, прислушиваясь к уходящей ночи. За ночь артиллеристы восстановили старые позиции батареи — на орудийные дворики были вновь установлены орудия, с использованием дерева, приведенные во внешний порядок. Так что определить, где боеготовые орудия, а где имитация было практически не возможно. Немцам придется, потрать часть снарядов и бомб на эти позиции, чтобы быть уверенными в подавлении нашей артиллерии.

Мои минометчики ночью тоже не сидели без дела и к своим старым позициям, добавили еще несколько, используя под них воронки от бомб и снарядов.

Тылы батальона разместились в небольшом овраге, пересекающем перелесок за нашими позициями. Здесь же недалеко протекал ручей с питьевой водой, впадающий в болото. Весь наш обоз состоял из 2-х десятков повозок и нескольких полевых кухонь, прикрытых сверху масксетями. Сейчас у них копошились несколько человек и слышались ругательства Горохова. Пойдя на шум около кухни, я застал старшину, распекавшего поваров за то, что они с ночи не налили воды, а теперь метались как угорелые к ручью и обратно, готовя завтрак.

— Привет, Петрович. Ты что это с утра пораньше народ пугаешь? На фланге был? Как там, у «болотных жителей»? Немцы ночью не тревожили?