Мы не умираем, а рождаемся вновь!

Она продолжала ждать. Внезапно она встревожилась, хотя ее глаза оставались закрытыми, как и всегда, когда она была в гипнотическом трансе. Ее голова заметалась из стороны в сторону.

«Что ты сейчас видишь? Что происходит?»

Ее голос стал громче.

^„Я чувствую… кто-то говорит со мной!

«Что они говорят?»

^„Говорят о терпении. Нужно быть терпеливым…

«Да, продолжай!»

Ответил мне Учитель-Поэт.

^„Терпение и время… все приходит в свое время… жизнь нельзя ускорить, нельзя уместить ее в рамки графика, как многие пытаются. Мы должны принимать то, что дается нам в конкретное время, и не просить большего. Но жизнь бесконечна, и мы никогда не умираем; а на самом деле никогда и не рождаемся. Мы просто проходим через разные фазы. Им нет конца. Есть несколько измерений. Но время измеряется не так, как мы привыкли, а уроками жизни.

Снова длинная пауза. Затем Учитель-Поэт продолжил.

^„Тебе все станет ясно со временем. Но тебе нужна возможность передать знания, которые мы уже передали тебе, другим.

Кэтрин замолчала.

«Что еще я должен выучить?» — спросил я. Кэтрин прошептала в ответ.

^„Они ушли. Я больше никого не слышу.

Глава 9

С каждой неделей очередной пласт невротических симптомов Кэтрин исчезал. С каждой неделей она становилась все спокойнее, мягче и терпимее. Она выглядела уверенной, и люди потянулись к ней. Бриллиант ее истинной личности, чье сияние было скрыто глубоко внутри, сейчас сверкал так ярко, что не заметить это было невозможно.

Другие жизни Кэтрин охватывали промежуток времени в целом около миллиона лет. Каждый раз, когда она погружалась в транс, я гадал, в каком же времени она окажется в этот раз. От доисторического периода и Древнего Египта до современности — она могла оказаться везде. И все ее жизни были с любовью пересмотрены Духами-Учителями во вневременном пространстве.

На сегодняшнем сеансе она очутилась в двадцатом веке, но была не Кэтрин.

^„Я вижу фюзеляж и посадочные полосы… что-то типа посадочных полос.

«Ты знаешь, где это?»

^„

Не вижу… Эльзас? Да, Эльзас.

«Во Франции?»

^„Не знаю, просто Эльзас… я вижу имя — Ф-о-н М-а-р-к-с… Фон Маркс. Какой-то коричневый шлем или шапка… шапка с очками. Весь отряд уничтожен. Похоже, это какая-то глушь. Не думаю, что рядом есть какой-то город.

«Что ты видишь?»

^„Я вижу разрушенные здания. Вижу здания… земля вся разворочена… взрывами. Здесь секретная территория.

«Что ты делаешь?»

^„Я помогаю раненым. Их выносят отсюда.

«Посмотри на себя. Опиши себя. Посмотри, какая на тебе одежда».

^„На мне какой-то жакет. У меня светлые голубые глаза. Жакет грязный. Раненых людей много.

«Тебя обучали специально медицинской помощи раненым?»

^„Нет.

«Ты живешь здесь? Или тебя сюда привезли? Где ты живешь?»

^„Не знаю.

«А сколько тебе лет примерно?»

^„Тридцать пять.

Самой Кэтрин было двадцать девять, и глаза у нее были карие, а не голубые.

Я продолжал задавать ей вопросы:

«Как тебя зовут? Твое имя вышито на куртке?»

^„На курке нашивка с крыльями. Я пилот… что-то вроде пилота.

«Ты управляешь самолетами?»

^„Да, приходится.

«Кто заставляет тебя летать?»

^„Я служу здесь. Это моя работа.

«Ты и бомбы сбрасываешь?»

^„У нас на самолете есть стрелок. И штурман.

«На каком самолете ты летаешь?»

^„Что-то типа чоппера. У него четыре пропеллера. И фиксированное крыло.

Я был поражен. Кэтрин ничего не знала о самолетах. Мне было интересно, что она подразумевала под «фиксированным крылом». Но, как и в случае с производством масла или бальзамированием больных, под гипнозом она обладала полным объемом знаний в этой области. А в реальной жизни, в сознательном состоянии, ей в лучшем случае была доступна лишь крупица этих знаний.