Мы ничего им не должны!

– Вон отсюда! – приказ как удар ножа гильотины, дверь звонко хлопает за чиновником-неудачником, завтра его отправят дослуживать в какой-нибудь "медвежий угол" страны, или вышвырнут за порог с мизерной пенсией.

Все ли потеряно? Нет, погоди Анн Жан Мария Савари, рано празднуешь незаслуженную победу, Жозеф Фуше еще побарахтается, тем более – до вас с Бони дурная весть пока не дошла. Дюжина с лишним "жмуриков" за одну ночь, какая трагедия, право? Многовато для Парижа выходит, а если их "тушки" раскидать по последующим дням, то получится в пределах нормы, пусть подохнут якобы в госпитале от ранений, какая разница – от перестановки слагаемых сумма не изменяется. Сейчас задача номер один – вовремя пресечь "неудобную" информацию, не дать ей ходу вверх по вертикали власти. Он командовал в свое время войсками в Вандее на подавлении мятежников, и знает, как из поражения легко делается победа, надо лишь правильно отчитаться в донесении командованию и дело в шляпе.

Сигнальный шнурок дернут, раз, второй… тихий топот по застеленному коврами коридору, влетает запыхавшийся от бега молодой порученец, лицо красное, глаза так и пышут усердием.

– Начальника цензурного отдела сюда срочно! – спокойным тоном бросает министр, первое правило у него – никогда не показывать на людях эмоций, начальник для подчиненных всегда гранитный сфинкс, перед которым рабы падают ниц.

– Если хоть слово о площади Правосудия проскочит в газетах, поедешь надзирателем на Кайенну. – дается четкая инструкция прибывшему чиновнику, угроза отнюдь не пустая, и пресса ничего лишнего не узнает.

В принципе и все закончено, командир батальона национальной гвардии, чьи нижние чины обнаружили трупы – свой человек в доску, почти родственник Фуше, женат на его троюродной племяннице, да и формально офицер подчинен министерству, до императора правда о происшествии не дойдет. Свои же чиновники, что причастен к делу, языки прикусят сразу, нрав у Жозефа крутой, что не так – закопает виновного или сам, или через многочисленных "друзей". Никто никакого расследования самостоятельно проводить не будет, пока факты не придут в соответствие с мнением министра или пока "верхи" не напомнят исполнителям – пора заняться, порядок такой в полиции еще со времен первого Людовика.

И все же надо разобраться, что там у них стряслось внизу, чего криминальные авторитеты не поделили, а ну как каждый день пойдут такие занятные "подарки"?

Снова обрывается шнур и задыхается порученец, молодой и резвый, пуская побегает, ему положено. Под хозяйские очи вызван Этьен Видок, формально, помилованный императором, бывший уголовник числится мелкой сошкой в хозяйственном отделе министерства, а по факту выполняет важную роль посредника между министром и парижскими преступным миром.

Дело весьма деликатное, поэтому аудиенция Видоку дается в специальной комнате, где и стены и двери обиты войлоком, во избежание любопытных ушей, вход туда замаскирован под шкаф для документов в кабинете Фуше. Святая святых министерства, тайный кабинет, куда допускаются только избранные, о его существование император представление не имеет, хоть и пытается в свою очередь следить за министром полиции.

– Ваше превосхо… – начал было Этьен, но его оборвали.

– Без чинов земляк, давай садись, поговорим. – нагнав страху на чиновников Фуше вдруг решил немного поиграть в "демократию", бывают у него таки странные желания иногда, – Давай выкладывай, что там вчера ночью за сражение вышло, я по глазам вижу ты уже знаешь и немало.

– Кто-то положил шайку братьев Ксавье, всех до единого. И это не наши сработали, зуб даю.

– Постой, а что этим деревенским "конеебам" в Париже понадобилось? С каких это пор конокрады стали в городах работать? – папа Жозеф, хоть и не занимается непосредственно уголовниками, но многие "знаменитости" из криминального мира ему известны.

Видок пустился в долгие объяснения: конъюнктура изменилась, зима холодная вышла, крестьяне в этом году окончательно "оборзели" и все чаше дают вооруженный отпор грабителям… вот и подались сельские бандиты в город, на зимние квартиры.

– Я и по старой памяти пристроил Ксавье к делу. Велел разузнать кой-чего для меня. Завелась на моем участке непонятная парочка, что за люди, никто не знает. Вроде обычные мужики, но чуть, что – за "волыны" хватаются, точно "деловые" и сутенеров у меня обидели не по делу.

– А сам не пробовал их пощупать?

– Недосуг мне, то Булочник наедет, у меня с ним плохие отношения, то еще чего случится. Префект постоянно нагружает лишней работой, недавно искал вора-форточника, стырившего у его жены меха, позавчера у нас десяток фонарных столбов увели вместе с фонарями, дел невпроворот. Ксавье под руку подвернулись, я их и подрядил. Думал я сначала, молодые бездельники из "господ" в разбойников заигрались, что ли… пока трупы там на площади не появились.

– Так они, двое против тринадцати и справились? Ты не ошибся землячок, может еще кто был?