Мы ничего им не должны!

Вот только в руки эта привлекательная "ласточка-рыбка" упорно не давалась, ласки, объятия и поцелуи – пожалуйста, под юбку – никак, вырывается девчонка, вплоть до драки: обет видите ли она дала остаться до свадьбы девственницей. Резонное замечание Фигнера, что, дескать мужу все одно больше достанется, действия не возымело и пришлось удовлетвориться в основном внешним осмотром, да "ощупом". Вдвойне удивительно, особенно если учесть, что вела себя молодая особа с ними более чем "вольно". Обладательница редкого двойного имени то и дело с какой-то развратной кокетливостью покачивала, как бы встряхивала бедрами, отчего при каждом шаге колыхалась ее белая в синюю полоску юбка. Не давала она покоя ни Александру, ни его спутнику весь вечер, то на колени залезет на правах полу-ребенка вслед за сестрой, то толкнет как бы случайно, а уж глазками шаловливыми прямо насквозь прожигает, точно неизвестными еще в 1800-х лазерами. На младшую, 3-х или 4-х летнюю сестренку внимания, по вполне понятной причине гости не обратили, та находилась в столь юном возрасте, что ее можно было счесть еще существом бесполым. Александр даже имя девочки не запомнил, тем более что мать и старшая сестра каждый раз называли ее иначе, различными детскими прозвищами.

– Играется, травит нас дрянь такая… – сказал тогда в полголоса разочарованный Самойлович, а его собрат по несчастью вынужден был согласиться с таким точным определением.

Обет, обет… обед – накормили у папаши Фушона их распрекрасно, до отвала поэтому вскоре кокетничавшую напропалую Анну-Марию не сговариваясь решили оставить в покое. Разве, только пощипывали Аньку временами за круглую попку, благо девчонка не возражала и не шумела лишний раз по этому поводу. Все эти "развратные действия" происходили прямо на глазах у родителей девушки – нравы на селе простые, близость к природе сказывается. Разве только безуспешные попытки сблизиться предпринимались в отдалении: на заднем дворе возле уборной, в разросшемся до состояния джунглей винограднике, или в уютной беседке.

Скорее всего так все бы и закончилось без каких либо происшествий, но наступил вечер. Деревенские жители свечи экономят и спать ложатся сразу, как только на улице стемнеет. Сашка и его компаньон отправились на чердак, чтобы не стеснять хозяина и его семью, все равно в доме кроме супружеского ложа других кроватей и коек не было. Если в стены папаша Фушон вложился по полной, сразу видна хорошая профессиональная кладка и материал использовали прекрасный, то на потолок не то денег не хватило, не то данный элемент конструкции жилища был сочтен незначительным. Все выглядело как в старом добром советском гараже, кое-как струганные и плохо необтесанные толстые доски, положенные поверх сосновых балок. Земли для тепла как в России в этих южных краях на потолок не подсыпали, зато там нашлось немало свежего сена, а что еще надо для ночлега усталому путнику с дороги? За годы странствий и походов Сашка настолько привык к этому "естественному матрасу", что когда случалось спать на нормальной кровати, то зачастую чувствовал себя "не в своей тарелке".

Едва они устроились на новом месте, только расстелили дорожные плащи в качестве подстилки, как неожиданно объявились конкуренты, точнее конкурентки. Пришла собственной персоной Анна-Мария, да не одна, а в компании с младшей сестренкой, обе раздетые – в одних ночных рубашках, сшитых из тонкого полотна заботливой матерью явно "на вырост". У старшей девочки под мышкой было зажато аккуратно свернутое в трубку одеяло, что не оставляло ни малейшего сомнения о их намерениях и цели визита. Вот те на, оказывается, здесь дети спят не с родителями, как нередко принято в крестьянских семьях, а отдельно. Может быть просто хозяин решил приласкать сегодня ночью жену и отослал девочек прочь…

– Давайте уходите отсюда! Убирайтесь в беседку или в сарай. – совсем невежливо набросилась на обоих Александров старшая девица, – Мы здесь завсегда ночуем!

С большим трудом, отмобилизовав все свои дипломатические таланты, Самойловичу удалось все же решить пограничный конфликт, чуть было не переросший в открытое столкновение. Закончили на том, что чердак честно поделили на две половины, прочертив углем линию на полу, и клятвенно заверили девочек, что граница "на замке" и никаких покушений на них не будет.

Деревенская ночная романтика, нет скорее вечерняя, уже сентябрь на дворе и темнеет достаточно рано. Сверчок тарахтит где-то за кирпичной трубой, старается изо всех сил, пряный запах свежего сена, сквозь узкое оконце светит полная луна, и совсем рядом девки шепчутся, жаль до них сегодня не добраться. Младшая что-то настойчиво требует от старшей, а та отнекивается и придумывает различные предлоги, чтобы отказать в просьбе, к сожалению, во французском Александр еще не настолько силен, что бы разобрать чего они там… Постепенно перебранка на "девичьей" половине прекратилась, и теперь стали слышны какие-то странные звуки.

– А ну глянь! – толкает его локтем в бок Самойлович, – Днем она свои перси показать не захотела, а теперь соизволила!