Мы ничего им не должны!

– Да так, приснилось кое-что… – Александр махнул рукой и попытался придать физиономии прежнее спокойное выражение, получалось плохо. Сонный Фушон, клевавший носом не заметил или не придал внимания тому обстоятельству, что гости иногда между собой общаются на незнакомом ему языке, но все же длинные диалоги вести при нем не стоило.

Утро постепенно вступало в свои права, прогоняя остатки ночной мглы, на птичнике истошно заорал, опоздав примерно на час, уцелевший от загребущих лап грабителей петух. Поднялась хозяйка и сразу же разбудила старшую дочку, младшей дали подремать еще полчаса. Крестьяне встают рано и сразу принимаются за работу, что в России, что здесь во Франции. Началась привычная суета, прекрасно знакомая Сашке еще по жизни в далекой Сосновке, где он временами включался в ритм этой непростой и нелегкой сельской жизни.

Наскоро перекусив остатками вчерашнего пиршества, вместе с хозяевами стали собираться и Сашка с Фигнером, но сначала пришлось помочь папаше Фушону избавится от следов вчерашнего визита разбойников. Окоченевшие за ночь трупы сложили на дно телеги, благо эта крестьянская повозка в Европе имеет высокие борта, в России такую обычно называют иначе – "фурой". Сверху накидали соломы и теперь разве, что бродячая собака учует запах крови, а так все выглядело более-менее благопристойно. Сапоги и часть верхней одежды погибших бандитов куда-то бесследно исчезли, не иначе подсуетился хозяйственный мужик, непонятно когда только успел. Дальше пути должны были разойтись, путешественники двинутся вперед по дороге, в сторону деревни, а Фушон отправится со своим "мертвым" грузом в противоположном направлении, до ближайшего казенного леса, "кормить волков" – по его собственным словам.

Как опытный наездник, Самойлович выбрал для себя и для спутника двух лошадей, намереваясь воспользоваться в полной мере подвернувшимся даровым транспортом, остальных великодушно, как и условились накануне ночью, оставил хозяину хутора. Вьюки, кобуры, переметные сумы и даже плетеные сетки для сена и запасная упряжь – все было брошено. Барахло, добытое прежними хозяевами-мародерами в ходе удачных налетов, полетело на землю, им лишний груз в пути не нужен. Из трофеев вчерашней скоротечной схватки взяли только двухлитровый медный чайник, вещь безусловно полезную в длинной дороге, хотя пока и нечего было заваривать – разве, что зверобой или еще какую травку удастся найти. Напоследок оказали фермеру последнюю услугу, он попросил подвезти дочерей до ближайшего села, решив на всякий случай отправить девочек на время к родственникам жены.

Анна-Мария с помощью отца легко вскарабкалась к Сашке, ее пристроили сзади на крупе кобылы, а младшую посадил прямо перед собой его спутник, благо ребенок много места не занимал и не мешал управлению лошадью. Кавалерист Сашка, надо честно сказать – аховый, сумел освоить пока только азы, поэтому ему подобрали самую смирную лошадку, с другой он бы просто не справился. Не было у него за эти годы большой практики, да и быть не могло. В основном если и приходилось ему иметь дело с конями, то только по части вьючить-запрягать-седлать, и пару раз пробовал свои силы в качестве кузнеца – подковал нескольких обозных лошадей…

– Ты Лександр не сильничай ея, а токо поправляй! Умна скотина сама пойдет, куды надобно. – наставлял его в свое время фельдфебель Матвей, первый и единственный, если не считать штабс-капитана Денисова, учитель унтер-офицера по "конской науке". Действительно есть в таком подходе определенный резон, сколько раз наблюдал в России Сашка, как мужик на телеге с ярмарки возвращается: хозяин зачастую пьян-распьян в дым и лыка не вяжет, куда ему управлять, но лошадь сама благополучно довозит его до родимой избы. Можно и возчиков-чухонцев вспомнить в Питере, их там "вейками" прозвали местные, сколько он сталкивался с ними – ни одного трезвого никогда не видел, но ведь как-то справляются. Видимо прав был Матвей, когда утверждал, что "Она поди поболее какого енерала сображат!"