Мы никогда не умрем (СИ)

И все же кошмар был столь реальным, столь отчетливым, что страх начал отпускать только сейчас. Зато его начала бить крупная дрожь, а перед глазами начинали расплываться белые круги. Ему всегда становилось плохо вдалеке от дома.

Пора было возвращаться. Веревки на катушке оставалось как раз несколько мотков. Темнота плескалась вокруг, шуршащая, шелковая, холодная. И страх отступил, оставив место тоске. Мартин, медленно сворачивая веревку, шел к дому, думая, что нужно попытаться еще поспать. Дома кресло, Орест и… огонь в камине. Живой, теплый. Зачем было уходить от него?

Он протянул ладонь и представил, как на ней появляется свечка. Тепло привычно пробежало по руке — он отдавал созданной вещи часть себя. Но ему нужна была эта свеча, необходима сейчас, как, может быть, ничто до этого. Для себя тоже нужно зажигать огоньки.

И вдруг он с ужасом почувствовал, что тепло, пробежавшее по руке, было последним. Созданная уже горящей свечка выпала из ослабевших пальцев, а сознание наполнила морозная тьма.

…

— Мартин! Мартин, где ты?!

Вик проснулся позже обычного и понял, что мир изменился. Он потускнел, стал глуше и тише. Что-то важное ушло из него.

— Мартин!

Он не отзывался. Мартин всегда быстро просыпался. Даже больным, даже бредящим — он всегда отзывался.

А теперь он молчал. И не просто молчал. Его не было.

«Неужели я когда-то так жил?!» — с ужасом подумал Вик.

Спокойное, ставшее привычным неотступное тепло чужой любви покинуло его. Что случилось с Мартином?.. Он ушел? Не попрощавшись?

Или он умер, как боялся летом? Закончился его срок, он дал ему друга, он наладил его жизнь — и его… не стало?

Ужас от этой мысли был столь невообразим, столь жесток, что у него не нашлось сил даже на слезы.

Если пропадет Риша — он сможет искать ее, хоть всю жизнь надеясь, что однажды они снова встретятся, и она сожмет его ладонь теплыми пальцами. Но Мартина нет смысла искать. Некуда идти, незачем кричать — его не отыщешь, не спасешь и не вернешь. Никогда. Никак.

— Мартин…

«А если он мучился перед смертью? Ему ведь тоже бывает больно и плохо… И я все проспал…» — с отчаянием подумал он.

«Я здесь», — раздался хриплый голос.

— Мартин! — забывшись, вслух закричал Вик.

«Тише… Прости меня, я просто вышел из дома и потерял сознание… Прости, я не хотел тебя пугать…Вик…»

Вик плакал, прижав лицо к подушке. Это пережитый ледяной ужас вытекал из глаз почему-то горячими слезами. Он почувствовал слабое прикосновение к волосам.

«Не надо! Не делай так! Тебе плохо потом, я знаю, а ты и так… Мартин, я думал, я тебя потерял!..» — сначала злость, а потом беспомощное отчаяние звучало в его словах.

«Прости, я правда не знал, что так получится. Я делал так раньше, ничего подобного не происходило…» — голос у Мартина был очень виноватый, усталый и слабый.

Он и правда не знал, как оказался дома. Просто очнулся, лежа на полу у проема. Услышав голос, полный отчаяния, он было подумал, что кошмар продолжается. Но нет, это был Вик, живой, здоровый и до одури напуганный молчанием друга.

«Значит, нельзя ничего создавать, если я далеко от проема», — отстраненно подумал он.

И все же еще раз дотянулся, неведомым ему самому образом, и погладил друга по плечу.

Он ведь обещал всегда быть рядом.

Действие 13

Маленькое зло

Вот и рухнул кошкин дом.

Погорел со всем добром!

С. Маршак

«Просыпайся, Вик! Черт возьми, Вик, ты должен проснуться!..»

Голос Мартина звучал в ушах удивительно приглушенно, несмотря на панические нотки.

— Зачем ты боишься, Мартин, все хорошо… Все будет хорошо…

Сон был липким и теплым. Из него не хотелось, да и не нужно было вырываться — зачем? Когда еще будет так уютно и спокойно…

«Вик, выпусти меня! Твою мать, будь проклят этот жирный старый ублюдок! Вик, выпусти меня, умоляю! Ты должен хотя бы захотеть проснуться!»

В проеме клубилась черная темнота. Она пахла гарью, душила, жгла глаза и забирала силы быстрее любой стройки.

Мартину казалось, что он пытался докричаться целую вечность, перепробовав все известные слова. Вик спал крепко, просыпаться не хотел и тихо, беззвучно задыхался во сне.

Ничего не выходило. Мартин сорвал голос, охрип и отчаялся. Время таяло, как льдинка на ладонях.

Вик должен захотеть проснуться. Иначе оба умрут.

Мартин сел в проеме и прикрыл глаза.

— Прости, — тихо сказал он и придумал монстра.

С его ладоней в проем капало что-то черное, тягучее и липкое, похожее на смолу — Мартин не заметил, как разбил руки о косяк. Падая в проем, капли обретали форму.

Это было воплощение худших, самых отчаянных и потаенных страхов Вика. О некоторых он даже не говорил Мартину, боясь лишний раз подумать о таких вещах. Этот монстр вползал в сон, распускал там свои ядовитые щупальца. Заставлял бежать в реальность.

«Ну же, давай… думаешь мне нравится придумывать для тебя кошмары?!» — с отчаянием думал он.

Когда в проходе появился небольшой просвет, Мартин едва успел броситься туда, открыв, наконец, глаза в реальном мире.