Мы умрем в один день

За эти несколько дней пребывания в изоляторе он оброс щетиной и осунулся, и хотя старался держаться спокойно, у него заметно подрагивали пальцы, когда курил, торопливо стряхивая пепел. На анкетные вопросы отвечал охотно. О причинах избиения Полетаева и Зимовца завел поначалу прежнюю историю, потом, сообразив, что в уголовном розыске уже знают о его отношениях с Налыгиным, махнул рукой.

— Записывайте.

Около четырех месяцев назад в трансагентство пришел владелец кооперативного кафе и предложил Васину взять его под охрану, так как какие-то подростки звонят ему, угрожают и требуют ежемесячной платы. Он согласился. Потом в один из дней парни на мотоцикле обстреляли из ружья витрины, он их догнал и немного проучил. Вину свою признает и готов нести ответственность.

— Кто вас познакомил с Налыгиным?

— Никто. Он сам нашел меня.

— Сколько он вам платил?

— Четыреста в месяц.

Сквозь расстегнутую короткую кожаную куртку была видна вязаная безрукавка и серебряная цепочка на шее. Васин поймал взгляд Сергеева, натянуто усмехнулся.

— Зря вы меня здесь держите, я никуда не убегу. Обошлись бы подпиской о невыезде.

— С какой целью вы приходили к дому оперуполномоченного Ольхова?

Кадык на горле Васина пополз вверх-вниз. Он потянул ногу под стул, прижимая колено ладонью.

— Наверное, просто шел мимо.

Голос выдал, что вопрос Васина встревожил. Значит, адрес Ольхова был ему известен.

— Это было до убийства?

— Не помню.

— Не торопитесь, вспоминайте.

Васин еще не имел той школы, которую проходят опытные уголовники. Его можно поймать на неожиданных вопросах. Ну, что же, попробуем дальше. Сергеев порылся среди бумаг и, заглянув в одну из них, спросил:

— Тот, второй парень, который был с вами, затем пошел домой?

Примитивная уловка. Может, сработает?

— Наверное, — пожал плечами Васярик.

Ага, проглотил.

— Он живет где-то в старом городе, да?

— Не знаю я ничего, — опомнился Васярик, — чего вы ко мне привязались?

Так был, значит, с ним второй! Сергеев чувствовал — копать нужно здесь, но Васин, насторожившись, перестал отвечать на вопросы.

— Я устал, — наконец пожаловался он, — отведите меня в камеру.

Следующие два дня мало что дали. Васин и Полетаев молчали. Зимовец нес всякую чепуху и твердил, что он был за рулем и ничего не знает. При этом нервничал и явно трусил.

В прокуратуре отказались дать санкцию на арест Полетаева. Кончались третьи сутки, и сегодня его должны были выпустить. Городской прокурор Саенко, выслушав начальника уголовного розыска, отрицательно покачал курчавой, с намечающейся плешиной головой.

— Парня избили, а вы его же и сажаете. Амбиции иг рают, что он показания не дает. Умейте найти общий язык без силового давления. Кстати, мы уже направили Бондареву представление о незаконном задержании Полетаева.

Прокурор заговорил о том, что Сергеев действует по старинке, когда все проблемы решались одним способом — скорее упрятать за решетку. А сейчас время другое, надо перестраиваться, а товарищ начальник уголовного розыска не хочет перестраиваться. Саенко был хороший дядька, Сергеев знал его лет пятнадцать, еще с тех пор, когда милиционером конвоировал арестованных в прокуратуру. Прокурор работал тогда следователем и был без живота. Сергеев стал объяснять, что Полетаев, видимо, связан с преступной группой, занимающейся рэкетом.

— Модное слово, — сказал прокурор, — доказывайте рэкет, и я сразу дам вам санкцию. Пока налицо лишь хулиганство, да и то очень уж все расплывчато. Знаешь, какие сейчас установки? Арест — только крайняя мера. Тюрьма травмирует людей.

Сергеев не знал, что недавно прокурора вызывали к областному начальству. Повинуясь чьей-то негласной непонятной команде, в стране закрывались колонии, а судьи отчитывались, на сколько меньше преступников осудили они к лишению свободы в этом месяце по сравнению с предыдущим. Вовсю приветствовались условные приговоры, как признак зарождающейся демократии. Процент санкций на арест подследственных, выданных Саенко, зашкалил за среднеобластные показатели, и его вежливо одернули, намекнув на предпенсионный возраст.

Прокурор сочувственно посматривал на начальника уголовного розыска, словно приглашая вникнуть в ситуацию и понять его прокурорские проблемы.

— Чуть-чуть побольше доказательств, Вячеслав Николаевич, и тогда заходите.

За неделю в городе опять произошло три грабежа. Бондарева вызвали в горком партии. Васин на допросах отмалчивался. Куда-то исчез Полетаев. Сергеев дважды посылал за ним милиционеров, но дома его не оказалось. Бабка сообщила, что Борька, наверное, околачивается у какой-нибудьшалавы — три дня уже не приходит.

Сергеев сходил к секретарю за чаем. Настроение было скверное.

Вчера ходили с женой к ее сестре. Собрались еще гости. Муж сестры работал в торгово-закупочном кооперативе. Подвыпив, стал рассказывать про свои заработки и о том, что достаются деньги не даром. Благодаря их кооперативу в городе появляются хоть какие-то дефицитные товары.

— Жвачку из Прибалтики за два рубля, которой цена там полтинник, — съязвил Сергеев.