Мы умрем в один день

Самое интересное обнаружилось в маленькой боковой комнатке, служившей кладовкой. В деревянных ящиках штабелями стояли штук семь аккумуляторов, здесь же новенькие покрышки, запчасти к легковым машинам, лобовые стекла. Понятые, которые хорошо знали цену автомобильному дефициту, ошарашенно молчали. Сергеев обошел кладовку и что-то потянул из ящиков.

— Дурак, — тихо и отчетливо проговорил Лемза и, засмеявшись, покрутил головой. — Красивая игрушка, жаль было выбрасывать, теперь расплачивайся.

Начальник уголовного розыска держал в руках блестящую от смазки малокалиберную винтовку с оптическим прицелом. Передернул затвор, заглянул в казенник.

— Автоматическая десятизарядка! Хороша штучка!

— Я и говорю, что хороша. — подтвердил Лемза.

— Ваша?

Председатель кооператива с полминуты молчал, видимо, обдумывая ответ.

— Моя…

Лемзу вывели к машине. Возле «Москвича», переговариваясь, стояла кучка парней. Один из них, в расстегнутом полушубке, сквозь который проглядывал замасленный комбинезон, вышел навстречу Сергееву. Широкий в груди и плечах, чем-το похожий на Васина, он стоял, покачиваясь, сунув руки в карманы. Черных хотел его обойти, но парень взял оперативника за локоть. Черных стряхнул руку.

— Отойдите.

— А что здесь собственно происходит? Куда тащите человека. Да еще с винтовкой?

Он сплюнул в сторону Сергеева, державшего стволом вниз изъятую малокалиберку. Сергеев понял, что это «костоправы», кооперативщики, занимающиеся ремонтом машин, в основном правкой помятых корпусов.

— Уголовный розыск, — Сергеев показал разверну-тое удостоверение. — А теперь не мешайте.

Но парень снова сделал шаг в сторону, преграждая дорогу Черных. К парню в полушубке придвинулся еще один, кучерявый, в джинсовой куртке, с распластанным орлом над карманом. В руке он держал монтировку и, кажется, был под градусом… Видимо, вся компания усиленно рисовалась перед Лемзой, показывая свою преданность и ожидая, что председатель предложит им не связываться с милицией, и тогда они отойдут. Но Лемза стоял молча, глядя в сторону, словно происходящее его не касалось.

— Давайте прокурора, — потребовал кучерявый. — Почем мы знаем, куда вы его уводите. Уважаемый человек, а его под винтовкой тащат.

Он выламывался, нелепо дергая головой и коверкая слова. За всем этим угадывалась цель — вывести милиционеров из себя. Постановление, которое показал ему Сергеев, он читать не стал.

— Мы крестьяне, в ваших грамотах не разбираемся. Давай прокурора! И не толкайся, а то я тоже могу толкнуть! — повысил он голос на Черных, попытавшегося пройти к машине.

Сергеев передал винтовку водителю «Москвича» Егорченкову. Перехватив кучерявого за кисть, крутнул, выворачивая руку. Монтировка звякнула об асфальт. Кучерявый, загнувшись, скулил от боли. Не выпуская руки, Сергеев негромко скомандовал в сторону зашевелившейся кучки костоправов.

— А ну, стоять!

Черных достал пистолет и передернул затвор. Лемза торопливо протискивался на заднее сиденье.

Спустя два часа в отдел милиции приехал председатель городской коллегии адвокатов Евгений Эдуардович Соловейчик. Привез характеристику на Лемзу и две медицинские справки о том, что его подзащитный страдает ишемической болезнью сердца и требует постоянного ухода.

— У меня есть показания свидетелей, — бодро жестикулировал Соловейчик, — что ваши работники, Михайл Степанович, вели себя грубо. Тащили товарища Лемзу к машине, кричали. А когда проходивший мимо гражданин Веревкин поинтересовался, в чем дело, то начальник уголовного розыска схватил его за горло, стал душить и тоже привез в милицию. Пахнет произволом. Мой подзащитный положительно характеризуется, имеет семью, пользуется определенным авгарите-том в городе и, даже если в его помещении нашли какое-то незарегистрированное ружье, это не повод сажать его в камеру, словно рецидивиста. Прокуратуру я проинформировал…

Соловейчик сидел, постукивая пальцами по тисненой кожаной папке, лежавшей перед ним.

— Вашего Веревкина будем привлекать к уголовной ответственности за сопротивление сотрудникам милиции при исполнении служебных обязанностей. Кстати, он ранее дважды судим, — сказал Бондарев, безо всякого выражения глядя мимо Соловейчика в окно. Он недолюбливал председателя коллегии адвокатов, знал о его сомнительных гонорарах и связях среди делового мира города. Но Бондарев, по крайней мере, не скрывал своего отношения, в отличие от Соловейчика, который при встречах с начальником изображал бурную радость и регулярно поздравлял его с Днем милиции.

— Веревкин — уголовник и прихлебатель Лемзы, — продолжал Бондарев, — он привел целую компанию и пытался организовать драку. Еще немного, и дело могло бы дойти до применения оружия. Так просто мы этого не оставим…

Приглушенно затренькал телефон на боковом столике, и Бондарев снял трубку. Звонили из прокуратуры. Соловейчик, навострившись, слушал разговор.

— …была такая необходимость! Понимаю… У нас есть много вопросов, которые мы хотели бы задать гражданину Лемзе… Понимаю… Хорошо. Буду у вас со всеми документами.

Соловейчик поднялся и откланялся: сначала Бондареву, потом Сергееву.