Мы вернемся домой

Упомянутый офицер отличился и на Великой войне, и в обеих войнах с чужаками, которых и до сих пор держали на карантине, постепенно воспитывая их молодежь коммунарами. Михаил изначально был не военным, а обычным студентом-филологом, не обращавшим внимания на политику, однако после убийства западными «освободителями» его семьи, ночью чудом выбрался из Санкт-Петербурга и два месяца по ночам добирался до русских войск, стоящих возле Екатеринбурга. Как он миновал линию фронта никто не знал, однако миновал, да еще и притащил с собой избитого до синевы французского офицера, пойманного, когда тот отлучился отлить и пристроился неподалеку от места, где прятался Михаил. Причем в планшете офицера нашлось немало интересных данных. Оказавшись среди своих, студент-филолог попросился добровольцем, и разведчики, впечатленные доставленным языком, забрали парня к себе. Через год он стал сержантом, потом лейтенантом. Войну закончил майором, командиром диверсионно-штурмового полка, легендарного шестнадцатого. Лучшего диверсанта Волгин не знал, да и к контрразведке Михаил имел отношение, так что с охраной эпидемиологической экспедиции должен справиться. Они были хорошо знакомы еще с две тысячи двадцать четвертого года, подружившись во время Ярославской операции.

Вспомнив ее, Николай Александрович незаметно вздохнул. Как и многие другие русские города, Ярославль западники сравняли с землей, после войны его отстроили заново по сохранившимся фотографиям и чертежам. Такова была тактика западников. Если их выбивали из какого-либо населенного пункта, то перед уходом они уничтожали все доступные строения и расстреливали не успевшее спрятаться население. Западная нелюдь во всей ее красе. Потом выжившие пленные визжали, что таков был приказ, что они не могли иначе, и обделывались, пока их тащили к виселице.

Во время Великой войны, ведущейся на уничтожение, русский народ впервые за всю историю обозлился по-настоящему и больше не щадил врагов, как раньше. Каждая тварь в полной мере отвечала за свои преступления, будь то западник или местный предатель. И теперь многих придется казнить превентивно, ибо отлично известно, кто они такие и на что способны. Еще ряд предателей засветился в первой реальности, выступив с осуждением спецоперации против нацистов. Ими тоже придется заняться.

Представив объем предстоящей работы, Николай Александрович нервно поежился. Похоже, надо срочно начинать освоение Саулы, шестой планеты Беты Южной Гидры, где располагалась имперская тюрьма. Условия на этой планеты были довольно суровыми, однако выжить при должном старании было вполне возможно. Приговоренных высаживали на ней с минимальным набором для обустройства на новом месте, их дальнейшая судьба империю не интересовал. Выживут или подохнут — их личное дело. Однако за Саулой внимательно наблюдали с тем, чтобы ссыльные не создали каких-либо сложных технологий, и пресекали подобное. Общество там, если эту звериную стаю можно было назвать обществом, сложилось начисто либертарианское, звериное, хищное, там правила бал исключительно сила, каждый был только сам за себя, радостно топча всех, до кого мог дотянуться. К счастью, отсутствие огнестрельного оружия не давало саульским вождям и вождишкам проливать много крови. Тем более, что женщин на Саулу ссылали немного, забирая рождавшихся младенцев, не заслуживших такой жизни, поэтому ее население не росло, а сокращалось. К сожалению, теперь оно станет очень большим — слишком многих нужно будет выслать с Земли, чтобы не гадили.

Отдав Михалычу мысленный приказ срочно пробудить Лагункина и его людей, Волгин отпустил профессора готовиться к экспедиции и отправился на встречу с молодыми инженерами, сообщившими, что изобрели что-то очень важное и нужное. Но что именно рассказывать по связи не пожелали, сообщив, что это надо видеть своими глазами.