Мы вернемся домой

— Мы бывали в еще одной реальности, где прежний президент выжил, и там он опередил нападение, сорвав планы западников, ударил по украинским нацистам первым. Ох, как же западники взвыли! В чем только Россию ни обвиняли! Запретили русский язык, музыку, спорт, литературу и все остальное. Но наши, не обращая на западные санкции внимания, медленно пережевывают Украину. К сожалению, мы больше не имеем доступа в ту вселенную и не знаем, чем там дело кончилось.

— Действительно, жаль! — хлопнул себя свободной рукой по боку полковник. — Но что вы все же намерены делать здесь? Для чего вам понадобились мы с ним? — кивнул он на Федора. — Не стали бы вы с нами просто так возиться.

— Нам нужны военные специалисты для разработки предстоящей кампании, — не стала скрывать Олеся. — Наши возможности огромны, но нам надо разом, очень быстро вырвать ядовитые зубы у всех западных стран и их союзников. А наши старики воевали разве что на уровне дивизионного, а отнюдь не фронтового и выше командования. Поэтому нам нужна ваша помощь.

— Вот теперь все ясно, — удовлетворенно наклонил голову Сергей Никанорович. — Что ж, я совсем непрочь накрутить хвост западной сволочи. Только прошу никакой информации от меня не скрывать, нужно четко знать, какими силами располагаю я и какими противник. Ну что, генерал-лейтенант, зададим сволочам жару?

— Это там я был генерал-лейтенантом, а здесь — хрен собачий! — хмуро ответил Федор. — Задать-то жару я тоже не прочь, но толку от меня, как козла молока, я здесь не военный!

— Но у нас вы считались военным гением, и эта гениальность никуда не делась, — возразила Олеся. — В нашей реальности он, между прочим, вашим учеником, Сергей Никанорович, был.

— Учеником, говоришь? — похмыкал тот, окидывая Федора задумчивым, изучающим взглядом. — А потом кучей сражений командовал?

— Да, — кивнула девушка.

— Значит, толк будет, — обошел автослесаря полковник. — Но гляди мне, парень, гонять буду нещадно!

— Постараюсь соответствовать, — пробурчал Федор.

— Вот и хорошо, — в который раз очаровательно улыбнулась Олеся. — А теперь, Сергей Никанорович, идемте в медотсек, на лечение и омоложение. Прошу учесть, что после омоложения вы будете жить таким до восьмиста лет, а может, и больше.

— Ишь до чего медицина-то дошла! — покрутил головой тот.

— Федор, вы тоже идемте с нами, пусть врачи и вас посмотрят, да пролечат, что можно.

— Как скажете, — ответил он, направляясь к высокой арке, оказавшейся внутрикорабельным телепортом.

Они переглянулись с полковником и дружно ступили в нее. Начиналась какая-то совершенно новая, невероятная и непредставимая до сих пор жизнь. И им хотелось побыстрее в нее окунуться.

Глава 11

— Николай Александрович! — в рубку ворвался один из недавно пробужденных врачей, Джошуа Маркович Тирстаер, несколько смахивающий на старые портреты Альберта Энштейна своей шапкой почти белых кудрявых волос. — Вы почему на вызовы не отвечаете?!

— Был занят, приказал заблокировать связь, — с досадой ответил капитан, отвлекаясь от анализа первичного плана атаки, выданного военными экспертами с Земли. — Что-то случилось?

— Да! — экспрессивно выкрикнул врач. — Один из кораблей в гравитационной ловушке оказался работорговым! В его трюме обнаружено более трехсот примитивных анабиозных камер с людьми. Причем родной язык экипажа корабля — английский!

— Даже так? — удивился Николай Александрович. — Весело. Работорговцев допросили?

— Да, за них взялся Таорай кё Орхат, сперва они начали что-то требовать, но выслушав сказанное ласковым голосом инквизитора, побелели и принялись говорить, перебивая друг друга, жаждая поделиться всем, что хотел у них выяснить этот улыбчивый, добрый человек, — с восхищением продолжил Джошуа Маркович. — Я был потрясен! Он же даже не угрожал им, он улыбался, но работорговцы все равно обосрались. Реально обосрались! Пришлось гнать их мыться, а то дышать стало невозможно.

— Ну да, Таорай в своем репертуаре, — усмехнулся капитан. — Умеет напугать, когда хочет. Но это лирика. Что удалось выяснить?