Мы вернемся домой

Барсик отключился, а Семен задумался. Обговорить с друзьями действительно было что. Прибытие инопланетян три месяца назад, конечно, удивило и насторожило, но их дальнейшее бездействие заставило отвлечься на свои проблемы, которых у каждого хватало. На него самого неожиданно свалился развод с женой, бросившей неудачника, кого-то там она себе другого нашла. Ее предательство тяжело далось бывшему офицеру, хорошо хоть детей у них не было. Любил он Верку, а она, как выяснилось, никого не любила, только саму себя. Стервой оказалась.

Однако случившееся сегодня заставило забыть обо всем. Поначалу, когда вдруг прекратилась на середине трансляция интересного фильма и вместо него на экране появился мужик в черном мундире, Семен разозлился. Но когда понял, кто этот мужик, замер на месте с приоткрытым ртом, совсем как кролик перед удавом. Надо же, капитан инопланетного корабля, оказавшегося вовсе даже не инопланетным, а русским, только из далекого будущего, из двадцать пятого века! И мало того, не просто русским, а имперским! Самому отставному подполковнику Новикову, являющемуся убежденным имперцем, это бальзамом на душу пролилось. И против того, что империя берет под свою юрисдикцию территорию бывшего Союза, офицер ничего против не имел, наоборот, понадеялся, что имперцы наведут на Земле должный порядок.

И они таки навели! Да так навели, что Семен чуть не плакал от счастья, глядя, как низводят в ничто и безжалостно давят проклятый Богом и людьми Запад. А когда увидел на экране уходящие под воду американские авианосцы, вытащил из шкафа бутылку коллекционного коньяка и прямо из горлышка ополовинил ее — невероятная, непредставимая, несбыточная мечта все же сбылась! Нашлись те, кто показал поганым пиндосам их место у параши! Эти твари настолько достали своей навязчивостью, пытаясь залезть в любую дырку без мыла, что Семен ненавидел их всей душой.

Особенно эта ненависть разрослась после гибели президента, настоящего, поднявшего страну из праха, а не нынешнего паскудного кота Леопольда. В том, что прежнего президента убили, не сомневался ни один офицер. Тем более, что после его смерти неожиданно слег с инсультом и стал парализованным калекой министр обороны, а несколько толковых генералов ни с того, ни с сего получили сердечные приступы со смертельным исходом. Еще несколько погибло из-за нелепых «случайностей» — кто-то угорел в бане, кто-то погиб в автокатастрофе, кто-то утонул в бассейне, кто-то отравился грибами. И так далее. Вскоре на места погибших поставили записных либералов, а еще через год срезали военное финансирование вдесятеро, после чего начались сокращения. Четверо друзей, офицеры с немалым боевым опытом, полученным в Донбассе и в Сирии, неожиданно для самих себя оказались на улице в начале девятнадцатого года, причем совсем не зная цивильной жизни. Устроились, конечно, кто куда, но обиду затаили горькую.

С их точки зрения происходящее в стране было откровенным, неприкрытым предательством. Россию разрушали, разрушали сознательно, прекрасно понимая, что делают. Особенно потряс друзей разгон ФСБ и объявление, что России служба безопасности больше не нужна, поскольку врагов у нее нет, ведь весь мир — ее лучшие друзья, а особенно — град на Холме. США, будь они прокляты во веки веков! Представив, как там хохотали над местными либеральными идиотами, друзья скрипели зубами, понимая, что дело идет к распаду страны. Но поделать ничего не могли.

На Россию черным валом накатывались новые девяностые. Снова одно за другим закрывались промышленные предприятия, а их работники безжалостно увольнялись. Снова подняли головы бандиты, которых перестали прессовать. Снова расцвела уличная проституция, в любом закутке или подворотне можно было натолкнуться на проститутку, обслуживающую клиента тем или иным способом. Снова толпы народа потянулись на площади, торговать чем попало. Полиция на все это не обращала никакого внимания. Да и она и на ограбления с убийствами почти не реагировала — честных полицейских из органов всеми силами выживали, а остальные брали взятки и ничего не делали.

Либеральная пресса соловьем заливалась о наконец-то наступившей прекрасной и возвышенной свободе, восхищалась на тему прав пидорасов и прочих извращенцев, которые отныне было разрешено все, в том числе и насиловать детей. Негласно, конечно, но когда педофилов перестали даже арестовывать, застав на месте преступления, всем все стало ясно. Но самое худшее, что пресса вовсю муссировала тему ненужности такой большой страны, заверяя народ, что в маленьких и богатых житься будет намного сытнее и лучше. О Донбассе почти не упоминалось, а если и упоминалось, то повстанцев называли бандитами и сепаратистами, осмеливающимися не подчиняться законному правительству, а потому последнее имеет право делать с ними все, что захочет.