Мы вернемся домой

Разобрав пакеты, в которых оказалось столько выпивки и закуски, что хватило бы не на четверых человек, а на добрую дюжину, друзья быстро накрыли стол и сели так, чтобы не упускать из виду телевизор — от имперцев следовало ожидать еще множества интересного. Однако пока что продолжались репортажи об уничтожении каких-то очередных военных баз.

Налив по первой, друзья чокнулись.

— Ну, за то, что мечты иногда сбываются! — прогудел Орк, покосившись на экран, где два орлана не спеша превращали ангары с военной техникой в пыль. — За наших!

Все выпили, закусили и закурили. Некоторое время они молча смотрели на то, что вытворяли орланы. Те действовали настолько безжалостно, что мороз по шкуре шел даже у опытных военных — западных солдат уничтожали там, где обнаруживали, причем в огромных количествах. На попытки сдаться, подняв руки, имперцы просто не обращали внимания.

— Что думаете? — кивнул в сторону телевизора Старый. — Не слишком ли?

— По мне, так еще мало, — хмыкнул Орк. — Но в одном ты прав, для такого должна быть причина, и очень серьезная. Помнишь, утром, перед началом всего этого, капитан Волгин говорил, что в их реальности западных стран уже нет, и мир заключать было просто не с кем?..

— Помню.

— Видимо у них там такая война была, что нам не представить пока.

— Дай Бог и не представлять! — перекрестился Харальд. — Но меня другое заинтересовало. Мужики, продукты питания, минимальный набор одежды, жилье, обучение, медицина — бесплатны! Вы про такое слыхали? Ладно, жилье, образование и медицина и в Союзе были бесплатны. Но еда и одежда?!

— Капитан Волгин сказал, что только основные продукты и кое-какая одежда! — возразил Барсик, он не тарахтел и не балагурил, о чем-то напряженно размышляя, что было для этого разгильдяя довольно необычно. — Если честно, не представляю себе, как они все это реализуют. И думаю — а не зря ли? Мужики, сами знаете, сколько козлов ленивых на свете, это ж куча народу ничего делать не станет, разляжется на солнышке и пузо поглаживать станет. Но это ладно, они ж потом развлечений потребуют…

— Не знаю, Барсик, — вздохнул Старый, взлохматив свой ежик седых волос, они стали такими после гибели отца с матерью в автокатастрофе, едва ему исполнилось восемнадцать, потому Старым и прозвали.

Внезапно вместо новой атаки на экране появился мужчина строгого вида, в черном мундире без погон.

— Добрый день, товарищи! — поздоровался он. — Позвольте представиться. Иван Франсуазович Корвинт, глава социологической службы крейсера «Снегирь», профессор Второго Тверского Государственного Университета. Мы подумали, что вам может показаться странным наше отношение к западным странам и… — он брезгливо скривился. — Либералам и нацистам. Для нас эти две категории подонков одинаковы, разве что первые будут не казнены, а пожизненно сосланы на планету Саула без права возвращение. Нацисты же любого толка приговорены к смертной казни и будут уничтожаться там, где их обнаружат. В первую очередь это касается самой омерзительной породы нацистов — украинских свидомых, бандеровцев. Приготовьтесь к смерти, подонки, помолитесь, раздайте долги, попросите прощения у тех, кого обидели, может вам что-то на том свете и спишется. А от нас пощады не ждите. Бежать вам некуда, границы перекрыты генераторами силовых полей.

— Прозит! — плеснув себе в стопку водки, с воплем восторга подпрыгнул чуть не до потолка Орк. — Ура!!! Наконец-то этих поганых тварей кто-то осадит!

— Прозит! — остальные последовали его примеру и тоже встали, пребывая в не меньшем восторге.

Профессор Корвинт некоторое время молчал, глядя, казалось, каждому прямо в душу. Потом мягко улыбнулся и продолжил:

— Так вот, возвращаясь к причине нашего отношения. Дело в том, что в нашей реальности в две тысячи четвертом году началась третья мировая война и длилась она до две тысячи тридцать шестого. Россия стала империей, президент, да-да, тот самый, взошел на престол, у нас его зовут первым императором. Запад этого не потерпел. Армия после Ельцина была сами понимаете в каком состоянии, а на нас пошла вся Европа, начиная с Польши и заканчивая Британией. Потери с нашей стороны составили более шестидесяти восьми миллионов человек. Причем это, в основном, было гражданское население.

— Ох, бл…ь! — в один голос выдохнули друзья.

— То, что творили на оккупированных территориях «цивилизованные» западные господа, не поддается описанию, — лицо социолога стало суровым. — Скажу только, что гитлеровцам до этого было далеко. Смотрите!

И перед глазами ошеломленных предыдущими словами профессора потекли страшные кадры. Бесконечные рвы, забитые истощенными трупами. Густо увешанные плодами деревья, вот только при приближении это оказались не плоды, а повешенные люди. Большей частью избитые до синевы молодые девушки. Хохочущие европейцы в форме разных стран, на спор отстреливающих пытающихся спастись в подворотнях оборванных людей. Концлагеря. И множество другого, ничуть не лучшего.