Мы вернемся домой

Все было так хорошо, и вдруг на Землю прилетели проклятые пришельцы из будущего, оказавшиеся, страшно сказать, русскими из другой вселенной, причем победившими и уничтожившими прогрессивное человечество, что казалось совершенно невероятным. А затем иперцы начали устанавливать свои жуткие порядки. Либеральное сообщество пришло в ужас, глядя, как рушится казавшаяся необоримой сила их покровителей, как все, на что они молились, прекращается в прах.

Звонок заставил Кирилла Александровича вздрогнуть. Он кряхтя поднялся и двинулся к двери. Посмотрел в глазок, недоумевая, кого это черт принес посреди рабочего дня. О, надо же Иван Михайлович Мослыгин, тоже доцент в их богоугодном заведении, только социолог, и Владилен Митрофанович Саров, старый физик, преподающий в Бауманке, который вроде бы и относился к либералам, но то и дело высказывал крамольные мысли, из-за которых часто начинались скандалы и склоки. А старик, тихо улыбаясь, отходил в сторону и оттуда наблюдал за разворачивающейся баталией, тихо хихикая. Провокатор! Его не очень-то любили в компании, состоящей, в основном, из работников и преподавателей ВШЭ, но и не гнали. Терпели, однако держали расстояние.

Судя по позвякивающим пакетам, гости пришли не с пустыми руками. Очень хорошо! Выпить сейчас лишним не будет, за эти дни Кирилл Александрович выпил все, что нашлось спиртного в доме, больше ничего не было, а выходить на улицу, когда такое происходит, он опасался.

— Добрый день! — сухо поздоровался Иван Михайлович. — Извините, что потревожили, но дома сидеть невозможно, хотелось с кем-то из наших пообщаться. Извините, что без звонка, но вы не брали трубку, а живете ближе всех. Вы не против?

— Не против, совсем даже не против! — заверил Кирилл Александрович. — Добрый день, господа! Рад вас видеть. Не слышали, никого из наших еще не арестовали?

— Арестовали… — вздохнул социолог. — Ректора, первого проректора и двух деканов, они, идиоты такие, привыкли к полной безнаказанности и решили протест заявить, напечатали листовки со своим никому не нужным мнением о происходящем в нашей типографии и послали студентов разбросать их по городу. В интернете же теперь ничего, что им, — он поднял глаза к потолку, — не нравится, не разместишь. При первой же попытке — красная табличка с предупреждением, что размещение подобных материалов запрещено имперскими законами. И сообщение, что отныне ты внесен в особый список. Пока еще не черный. Мне сразу играться с этим перехотелось, не думаю, что попавших в черный список ждет что-то хорошее. Но ректору же, сами знаете, законы не писаны, он у нас самый главный и важный, вот и решил донести свое мнение до людей через листовки. Не успели студенты начать их раздавать, как прямо из воздуха вышли двое типов в черных скафандрах, взяли ректора под белы рученьки и увели, не обращая внимания на протесты. Потом вернулись за проректором и деканами. Ну и пару студентов самых активных, орущих про проклятых имперских палачей, прихватили.

Пока говорили, они дошли до кухни и принялись разгружать пакеты. Гости, к сожалению, принесли не коньяк, а водку. Плюс много разной колбасы с двумя батонами на закуску. Хозяин тоже достал, что нашлось в холодильнике.

— Увы, коньяк расхватали, — развел руками Владилен Митрофанович, вкусы экономиста он знал не раз вместе пили. — Цены, вроде, пока держатся на прежнем уровне. Но народ закупается, как перед войной.

— А что, война разве не идет? — возмущенно спросил Кирилл Владимирович.

— Война?.. — противно захихикал физик. — Да какая же это война? Пришел взрослый дядя, взял шалунов за шкирку и надавал по попе. Ата-та! Не шалите! И шалить вашим любимым демократикам стало нечем.

— Жестокое убийство стольких людей вы называете — отшлепали по попе?! — налился багровой краской экономист.

— А как еще это назвать? Вы полагаете, что имперцы воевали всерьез? Не смешите меня! Разница в развитии между нами и ими — четыре века. Вы вслушайтесь только — четыре века! Они между звезд летают, телепортируются и многое другое умеют, о чем мы даже представления не имеем. Так что это именно порка непослушных. А что убили? Так когда это сильные обращали внимание на жизни простецов? Не было такого никогда. Так что не нервничайте, нервные клетки не восстанавливаются. Они нам с вами еще в ссылке пригодятся.

— В какой-такой ссылке? — вытаращились на него собедники, только севшие за стол и еще не успевшие налить по первой.

— А вы что, не слушали, что говорили имперцы?! — изумился Владилен Митрофанович.

— Частично слушали, — ответил Кирилл Владмирович, переглянувшись с коллегой. — Они много чего говорили, меня больше интересовало то, что они показывали. Гибель прогрессивных стран… Вот что страшно!

— Прогрессивных… — насмешливо повторил физик. — Да уж, сколько лет знаю манеру вашего брата слышать только то, что вам интересно и выгодно, а остальное пропускать мимо ушей, но все равно поражаюсь ей. А имперцы сказали вот что, цитирую: