Мы вернемся домой

— Представляю вам новую столицу империи в данной реальности — город Снегиревск. Он расположен на месте расширения на несколько рукавов реки Енисей. Тут же построен основной межпланетный телепорт Земли, через который можно перемещаться между планетами. Пока только между шестью — Землей, Лейтой, Ириной, Александрой, Пандорой и Саулой. Однако уже отправлены экспедиции в системы Эридана А, Форпоста, 70 Змееносца, Лямбда Змеи и Альфа Кассиопеи, где врата будут установлены еще на девять пригодных для жизни планет. Приглашаем всех желающих участвовать в колонизации! Для этого следует позвонить по указанному в нижнем левом углу экрана номеру телефона. Возвращаясь к столице, сообщаю, что жилье, бесплатно, естественно, в Снегиревске могут получить только работающие на империю люди и обслуживающий их персонал. В городе будут расположены властные структуры, научные институты, штаб космофлота и прочие имперские организации. Дополнительную информацию вы можете получить на сайте http://империя. гос, он управляется планетарными искинами и предоставит вам все требуемые услуги.

Немного помолчав, профессор повел рукой, и слева от него высветился еще один телефонный номер.

— А сейчас я хочу обратиться к конкретному человеку, надеюсь он меня сейчас слышит. Владилен Митрофанович Саров! Профессор теоретической физики! Очень прошу вас отозваться и позвонить по этому номеру телефона. Наши ученые в нетерпении бьют копытом, стремясь пообщаться с признанным гением. В нашей реальности вы не дожили до победы в Великой войне, умерли от голода в две тысячи двадцать третьем. Но ваши записи были обнаружены в тайнике через восемнадцать лет, именно они легли в основу разработки теории гиперполя и возможностей перемещения в гиперпространстве. Но не все записи сохранились, многие ошметки так и остались непонятыми…

— Умер от голода… — хрипло повторил старый физик, медленно вставая. — Это что ж за записи они имеют в виду? Неужто те наброски? Я ж просто фантазировал, прикидывал, что к чему, но математического аппарата не хватило, нет нужного. Это что ж получается, та дурацкая гипотеза — истинна? Ну ничего же себе…

Он дрожащей рукой потянул из кармана телефон и принялся тыкать в него пальцем, набирая указанный номер.

— Вы что же, пойдете на сотрудничество с этими палачами? — брезгливо поджав губы, спросил Кирилл Александрович.

— А почему бы и нет? — криво усмехнулся Владилен Митрофанович. — Я возможности ознакомиться с наукой будущего не упущу ни за что.

Он поднес к уху телефон, бросил в него:

— Да, я! Что?! Согласен!

И расплылся в воздухе тысячами мелких искорок, оставив одуревших от такой картины господ либералов наедине с остатками пиршества.

Глава 21

Троица молодых людей задумчиво поглядывала на редких прохожих, жители Воронежа предпочитали сидеть дома, уставившись в телевизоры и компьютеры, чтобы не пропустить чего-то важного. Друзьям было несколько не по себе после того, как позавчера на их глазах невидимые имперские роботы расстреляли нескольких их знакомых, даже совершенно безобидного, на первый взгляд, очкастого Сему Фашиста, который просто игрался в благородного арийца и кидал зиги вместо рукопожатия. Страшно, даже жутко было вспоминать бездушный голос: «Именем империи!», ужас на лице все понявшего худого паренька, его отчаянный вопль: «Это же игра!», а потом белая молния и обугленный труп на асфальте.

— А знаете, ребят, они, со своей стороны, правы, — поднял глаза к небу Андрей Соменко по прозвищу Сом, над ними как раз проплывал «Снегирь». — Нельзя в такое играть. Допрыгался Сема. Говорили ему, что не надо это делать, так нет же, у него и Гитлер, паскуда такая, благородный, никем не понятый рыцарь, и концлагерей на самом не было, их большевики выдумали, чтобы очернить светлую идею нацизма, и так далее…

— Может, оно и так, — пробурчал Игорь Головатов, которого обычно звали просто Головой, нервно поежившись, — только все равно страшно вспоминать, как его убили…

— И не только его, — добавил Илья Тимохин, рослый плечистый парень, с детства занимавшийся вольной борьбой, за что и был прозван Борцом.

— Видели ролики про то, что у них европейские, а особенно польские и украинские нацисты творили?

— Да уж видели, жуть, неудивительно, что они после такого обозлились.

— Так и у нас западные паскуды то же самое сделать собирались, — напомнил Сом. — С нами.

— Оно, может, и так, только… — снова поежился Голова. — Слишком это. У меня сейчас все знакомые перерывают свои посты за многие годы, страшно боясь, что сказали чего-то про то, что наш народ лучше хохлов там али чурок.

— Заткнись! — вызверился на него Борец. — Забудь про такие слова, коли жить охота! Хрен их знает, вдруг еще за нацизм примут…

Друзья содрогнулись, поскольку то, что имперцы делали с нацистами и теми, кого принимали за таковых, они видели и не желали себе такой судьбы. Да и кто бы пожелал? Нет таких.