Мы вернемся, Суоми! На земле Калевалы

Победы Советской Армии над гитлеровскими полчищами вывели из войны и Финляндию. Со всей полнотой стала осуществляться конституция страны, компартия вышла из подполья, и политические эмигранты, участники гражданской войны и народных восстаний, получили возможность вернуться на родину.

Многие из оставшихся в живых за эти нелегкие четверть века возвратились в Суоми, другие, связанные уже долголетней привычкой, семьями, детьми, выросшими в Советской стране, предпочли остаться на своей второй родине.

Среди вернувшихся в Суоми были и многие участники восстания «Ляскикапина».

…Ленинград. Старый пятиэтажный дом на улице Ракова (бывшей Итальянской) с запутанными лестничными переходами. Коммунистический университет народов Запада.

Сколько тетрадей заполнил я здесь, в тесных комнатках общежития, записывая рассказы преподавателей и студентов этого комвуза о гражданской войне в Суоми, участниками которой они были, о лыжном рейде отряда Антикайнена, о «Ляскикапине».

«Дубинный бунт». «Суконная война».

Каждому народному восстанию в Суоми, повстанцы нарекали имя вещественное, зримое… Под такими названиями они и вошли в историю. Но то было давно, «Ляскикапина» же — «шпиковое восстание» — дело совсем недавнее.

Так назвали лесорубы финского Заполярья восстание, о котором повествует роман «Мы вернемся, Суоми!» — потому что сигналом к нему стала речь вожака — Коскинена — Матеро, — когда, взобравшись на груду ящиков с американским шпиком, он обратился к народу. Под таким именем это восстание и вошло в историю рабочего движения Финляндии.

Зимой 1921/22 года финские милитаристы организовали и силой оружия поддерживали контрреволюционный путч в Советской Карелии.

Они мечтали присоединить эти области к «Великой Финляндии». Уже заблаговременно были подписаны контракты о продаже в Англию нескольких миллионов телеграфных столбов из карельских сосен.

И вот в ответ на этот путч, на так называемую «карельскую авантюру» — в ответ на угрозу войны и вспыхнуло в лесах Суоми восстание лесорубов, с главными участниками которого читатели этой книги уже знакомы.

«Руки прочь от Советской России!»

«Да здравствует финская революция!»

С этими лозунгами лесорубы прошли маршем по северо-восточным районам Суоми, сорвали намеченную в этих округах мобилизацию в армию и, дамокловым мечом нависая над тылами белых, угрожая перерезать им пути отхода, заставили их поскорее ретироваться из Советской России, а в самой Финляндии укрепили позиции тех, кто был против войны со Страной Советов.

Сделав свое дело, большая часть повстанцев ушла через границу в Советскую Карелию.

Здесь, в Ухте, вблизи от Северного Полярного круга, часть из них осела и, срубив себе на берегах озера Куйто просторные избы, организовала сельскохозяйственную коммуну «Похьям пойят», что означает по-русски «Сыны севера», или «Северные парни». Немало таких молодых лесорубов отправились в Петроград, чтобы стать курсантами Интернациональной военной школы, а вскоре и командирами Красной Армии. Некоторые, повзрослее, пошли учиться в Коммунистический университет народов Запада.

Готовя книгу «Падение Кимас-озера», я немало дней провел в еще деревянном тогда Петрозаводске с командирами Особой лыжной бригады, бывшими курсантами Интервоеншколы, запоминая и записывая их рассказы о финской Красной гвардии, о «Ляскикапине». Командиром бригады был тогда Матсон. В годы гражданской войны он командовал тем батальоном 6-го Финского полка, комиссаром которого был Тойво Антикайнен.

В те годы мы были единственной страной, на развернутом знамени которой стояло: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Это звучало для нас не отвлеченным призывом. Интернационализм был тем животворным воздухом, которым мы дышали. И мы знали, что в нашей победе в гражданской войне есть доля и французских моряков, восставших на Черном море под Одессой, и ливерпульских докеров, отказывавшихся грузить на суда оружие, предназначенное для интервентов, для белых.

И вот передо мной были такие простые люди — лесорубы, студенты, краскомы, партийные и беспартийные. Но истории их жизни, их дела и подвиги были предметным воплощением высокой идеи нерасторжимого братства трудящихся всех стран.

Меня, молодого тогда литератора, одолевало желание написать книгу о «Ляскикапине», об этом примере солидарности рабочих в действии.

Но для этого мне обязательно нужно было попасть в Ухту, к лесорубам и коммунарам «Похьям пойят».

— Путь туда нелегкий. От железной дороги по лесам и болотам волоком, вверх по реке Кемь, через пороги у Поддужемья и по озерам, а если зимой — на лыжах две сотни верст, — сказал мне поэт Ялмари Виртанен.

Невысокий, коренастый, медлительный человек с седой головой и черными бровями и усами, он возглавлял писательскую организацию Карелии.

Ялмари Виртанен издавна отлично знал север Карелии и даже дважды уже побывал в Ухте, районе настолько тогда труднодоступном, что расквартированный там пограничный отряд получал все снабжение через соседнюю Финляндию, шоссейные дороги которой подходили чуть ли не к самой границе.