Мы здесь живем. Том 3

Был деятель-человек, и вдруг его «не стало». Это вы не считаете «фигурой умолчания» и «словесным камуфляжем»?

Так говорится обо всех более или менее известных деятелях, погибших в сталинское время. О многих миллионах рядовых граждан, погибших таким же образом, вообще не говорится. Это язык особый, родившийся от брачного союза Главлита и КГБ.

И наоборот, о жертвах, понесенных КПСС от чужих рук, говорится подробно, точно, выразительно и ярко: зверски убит, убит из-за угла, умер под пытками, зверски замучен и т. д.

Например, о смерти большевика-ленинца Баумана: зверски убит черносотенцами. И т. д.

Со школьных лет нам известны имена палачей и душителей свободы и инакомыслия в дореволюционной России.

Из истории советского периода лишь очень немногие палачи и виновники преступлений названы по имени. И совсем единицы понесли заслуженную кару. Да и то это было сделано в склоке, в борьбе за власть, то есть в узком кругу и без какого-либо участия народа, за закрытыми дверями.

Такие же соучастники преступлений, но победившие в склоке, именуются «верными ленинцами», о них снимают фильмы, живые, они пользуются всеми почестями по высшей шкале, заседают в президиумах, пишут мемуары — например, Микоян (но и Молотов тоже). Когда они умирают, то и хоронят их с подобающими почестями: кого на Новодевичьем кладбище, а кого и на Красной площади. Торжественно отмечаются их юбилеи. Их именами названы улицы городов, предприятия, совхозы и колхозы.

«Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства, и проснется оно когда-нибудь, и ударится он… об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою…»

Уже несколько поколений нашего народа именно тем и занимаются, что валяются в саже и в поклонничестве. Но нет, не слышно, чтоб кто-нибудь «ударился об полы руками»; так и умирают в почете и славе, при чинах и орденах, напутствуемые посмертной хвалой: «скончался заслуженный работник МВД СССР», «ветеран органов внутренних дел», «верный сын коммунистической партии и советского народа»…

«За шесть десятилетий советское искусство и литература создали такие непреходящие художественные ценности, которые стали достоянием всего культурного мира…»

Даже если поверить вашим словам, то, значит, наличие в русской культуре имен Толстого, Достоевского или Пушкина следует поставить в заслугу самодержавию.

Даже поверхностно знакомясь с культурной жизнью нашего народа за упомянутые вами десятилетия, без труда можно увидеть, что культура больше уничтожалась, чем развивалась. И если чем и обогатила мировую культуру, то как раз вопреки советской власти.

Кто и как измерит: сколько Толстых и Пушкиных погибли в зародыше где-нибудь в подвалах Лубянки, на Соловках или на стройках пятилеток под конвоем?

«Фактически наши читатели и зрители имеют возможность знакомиться со всем лучшим, что появляется за рубежом в литературе или в кино…»

Чего стоит ваша оговорка «со всем лучшим»! А кто определяет, что является «лучшим», чему стоит появиться на полках наших книжных магазинов или на экранах?

Когда-то это определяли Сталин, Берия, Жданов, Суслов с помощью деятелей культуры вроде Шолохова, Симонова, Катаева и пр.

А кто сегодня? Брежнев с Сусловым, с помощью тех же Шолохова, Симонова, Катаева и тех же и новых прочих. А если у меня с ними разные вкусы?

Вам вот позволено не считаться с этим выбором, и вы посмотрели, что хотели: «В круге первом», «Генерал Паттон», «Зеленые береты»; вероятно, читаете тоже то, что запрещено рядовым советским гражданам, изымается у них при обысках и включается в обвинительное заключение как «состав преступления».

Таким, как мы, «не должно сметь свое суждение иметь», да? Несчастные граждане ФРГ! Им почти ничего не известно о современной советской литературе. Но ведь сегодня ни одно правительство Запада не запрещает своим гражданам выписывать литературу по своему усмотрению (а не «лучшую»!) из стран социализма вообще и из СССР в частности. И таможенники Запада не препятствуют провозу к ним коммунистической, антикапиталистической пропаганды.

Одно событие в особенности вывело вас из равновесия, всколыхнуло ваши гражданские чувства: прием Картером Буковского.

Послушайте, Бондарчук, ну что вам до того? Кажется, США не ЧССР или Польша, и Картер не подотчетен секретарю тамошнего райкома Гэсу Холлу. Да хоть целуйся Брежнев с Анджелой Дэвис во время ее визита в Москву — вряд ли это вызвало бы ревность американского президента и недовольство американских деятелей культуры.

Чего только стоит тон вашей статьи и статьи Катаева!

Ставь под ними любую дату: 1937, 1946, 1949, 1952, 1958 — и любую подпись, русскую или китайскую. Как сказал один поэт,

И въявь предо мной воскресли,

Околышами горя,

Дискуссии и репрессии,

Парады и лагеря,

Отравленные газеты,

Мерзавцев железный ряд

И лампы дневного света

Меж гипсовых колоннад.

Так, значит, кому-то гоже,

Идя на кого-то в бой,

Поднять усатую рожу

Иконою над собой![21]