Мыловарня леди Мэри

- Да, отстань ты от меня, - взъярился мальчишка, - что ты прицепилась, как репей к кобыльему хвосту! - он услышал эти ужасные слова у конюшни и часто шептал их про себя, зная, что мама не одобрит такую грубость.

И, зло взглянув на девчонку, нарочно шагнул на тонкий лед...

Он знал, что так делать нельзя. Ему тоже не раз твердили, что пока лед не крепок, ходить по нему опасно. Можно провалиться. Но желание поступить не так, как говорила девчонка было сильнее здравого смысла.

- Миша! Миша! - она стояла на берегу, звала его и плакала от страха.

А он шел спиной вперед, смотрел на нее и смеялся... лед трещал, но разве это важно, если он заставил эту глупую сопливую девчонку бояться?

Он прошел уже шагов десять по тонкому скрипучему льду, а потом остановился и закричал:

- Отстань от меня, дура! - это ругательство он подслушал на кухне. Но мама категорически запретила говорить это слово.

И тут, словно наказание Господа Бога за сквернословие, лед под ним затрещал и подломился. Миша ухнул в ледяную воду с головой. Одежда мгновенно намокла, жуткий холод охватил все тело, вышибая воздух из груди. Зубы застучали, руки скрючились. Он схватился за край полыньи, но лед ломался и крошился, не давая ему выбраться. Глубина была небольшой, он мог оттолкнуться от дна ногами и вынырнуть на поверхность.

- А-а-а! - орал Миша, беспорядочно махая руками и ногами и ломая лед... его стало тянуть в глубину, и вдруг он услышал тихий шепот:

- Миша, - глупая девчонка, плача от страха, выползла на лед и теперь стояла на четвереньках, недалеко от края и протягивала ему толстую, с руку, длинную палку, - держись... я тебя вытащу... меня мама-Васка учила...

Он схватился за палку, но у Маши не хватало сил вытянуть его из воды. И тогда он сам подтянул заледеневшее в воде тело. Но получилось еще хуже, вместо того, чтобы вылезти самому, он стащил девчонку ближе к краю полыньи.

Лед затрещал и сломался еще раз... Малявка исчезла под водой, но для нее здесь было слишком глубоко. Плача и завывая от ужаса, Миша нырнул и, схватив девчонку за платок, вытащил ее на поверхность... Она так и не выпустила из рук палку, которая совершенно случайно воткнулась в дно и застряла между камней, и теперь за нее можно было держаться. Под водой.

Полынья стала намного больше, ледяное крошево, плавающее вокруг, шелестело, стукаясь друг об дружку. Его стало снова сносить в реку, и он схватился за ту же палку, что и Маша.

- Миша, надо идти к берегу, - девчонка стучала зубами, но не плакала, - ты большой, ты сможешь. Иди прямо по дну, как водяной и ломай лед. А потом вытащишь меня.

И он пошел. Как водяной, уходя с головой под воду, ломая лед... Шаг, другой, третий... идти было тяжело. Когда он устойчиво встал на ноги, до Маши было не дотянуться. Слишком далеко. Вот если бы палка...

- Давай палку, - крикнул он ей изо всех сил.

- Я не могу ее вытащить, - всхлипнула она, - ты должен позвать маму-Васку...

Он кивнул:

- Ты держись! Я быстро!

И пошел вперед. Он постоянно оглядывался и видел огромные глаза девочки, которая так и болталась посреди полыньи. И больше всего на свете он боялся, что она отпустит палку и утонет...

- Маша, держись, слышишь, держись, - шептал он, выползая на берег, - держись, Маша, - шептал он, бредя к замку, еле передвигая ноги, хотя ему казалось, что он бежит изо всех сил...

Он не успел еще отойти от реки, как какой-то глазастый стражник увидел со стены замка крошечную черную точку, мелькавшую на темно-коричневом поле, покрытом редкими пятнами серого вчерашнего снега. В замке уже поднялась суматоха из-за пропажи детей, и он сразу догадался, кто это там бродит.

Через три минуты еле живого мальчишку подхватили сильные руки и подняли на лошадь. И прежде чем закрыть глаза, он успел прошептать:

- Маша... там...

Он потом долго плавал в горячем черном тумане. А только Машин голос: «Надо идти к берегу... ты большой... ты сможешь», - то гремевший как гром, то еле слышный как шорох мышей в старом поместье, давал ему силы бороться за жизнь.

А когда он открыл глаза и увидел сидящую рядом с постелью маму, первым делом сказал ей то, что понял там, в черном горячем тумане:

- Мама, я не хочу быть принцем...

Ведь принцы женятся на красивых куклах-принцессах, а не на сопливых девчонках, которые приползают к краю полыньи, плача от страха, чтобы помочь ему...

Конец