Мыловарня леди Мэри

- Что, так сильно изменилась? - усмехнулась скрюченная болезнью старуха, в которой с трудом угадывалась прежняя Мария Львовна, а ведь не виделись они всего-то чуть больше месяца, с похорон его высочества Михаила Ивановича.

- Господь Бог! - ахнула Ефросинья Прохоровна, - до чего же вы себя довели?! Так же нельзя! Мария Львовна! Я немедленно забираю вас в Тушковград, - она решительно подошла к столу и с силой толкнула тяжелое деревянное инвалидное кресло, - мы там недавно новый корпус медицинского центра отстроили. Посмотрите, отдохнете, подлечитесь, травяные отвары попьете, мы вам массаж сделаем, а то что с вами стало... того гляди вся левая сторона отнимется.

- Уже, - ее смех тихо затрещал, как будто бы горох сыпался в жестяную посуду, - мне не долго осталось, Фросенька, Миша уже ждет меня, я знаю... а мне еще столько нужно сделать... не могу я в санаторий уехать...

- Мария Львовна, - она присела перед креслом, чтобы можно было говорить, глядя в глаза друг другу, - вы сделали уже достаточно. Хватит. Я вам сейчас даже не как друг, а как врач говорю.

- Много сделали, - улыбнулась она, - но не все... ох, не все, Фросенька! Я еще столько всего могла бы... но, увы, - она развела руки в стороны, но левая рука только слегка трепыхнулась и осталась лежать на коленях, - как-то быстро пролетели эти шесть десятков лет... Кстати, как твой отец? Оклемался? Встает?

- Нет, - вздохнула Ефросинья Прохоровна, - не встает. Я его к себе забрала в Тушковград. А он все домой рвется, мама, говорит, в Рери похоронена, и я, говорит, хочу рядом лежать.

- Ох, Пронька, - снова затрещала жесткими горошинами смеха Мария Львовна, - прав, он, Фросенька, прав... коли в этом мире душа в душу прожили, то и после смерти хочется рядом быть. Ждут ведь они нас... ждут... А нам-то без них и жить не хочется...

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Эпизод 2

- Маша, - Михаил Иванович заглянул в кабинет, - ты закончила?

Мария Львовна сидела за столом и что-то увлеченно писала, хмуря лоб. Она подняла глаза на посетителя и улыбнулась, в усталых глазах засияло счастье, освещая вечерний сумрак кабинета, ярче стеариновой свечи.

Эти свечи почти не чадили и производились только на четырнадцати мыловаренных фабриках разбросанных по всей Русине, которые так до сих пор и назывались мыловарнями леди Мэри. И в каждой им принадлежало семьдесят процентов.

И было еще двенадцать мебельные фабрик и пятнадцать типографий на тех же условиях. Типографии приносили меньше всего дохода, но именно там печатались школьные учебники по королевскому заказу, почти по себестоимости. Но Мария Львовна смогла убедить и мужа, и партнера, что это не та потеря, о которой стоит беспокоиться. Ведь эти книги строят новый мир для их детей. А денег они на всем остальном заработают.

Управлял всеми предприятиями все тот же барон Эльсен. Он заматерел и считался одним из самых жестких дельцов в Русине. Именно ему и принадлежали тридцать процентов во всем бизнесе. Мария Львовна решила, что это будет лучше всего стимулировать парня развиваться, и сделала его партнером почти сразу после получения гражданства. И оказалась права. Барон Эльсен работал не за страх, а за совесть. Для себя же.

- Маша, - напомнил о себе Михаил Иванович, - идем...

- Да, - улыбнулась она, - уже иду. Только пять минут.

- Ну, уж нет, - Михаил Иванович с улыбкой подошел к жене, - знаю я твои пять минут. Нас уже ждут. Надо идти. Сегодня твой праздник, нехорошо заставлять гостей ждать.

Мария Львовна вздохнула. Праздник... Десять лет пролетело как один миг, ей уже тридцать. Юбилей. Еще через десять лет она догонит сама себя, ей ведь было сорок, когда она попала сюда.

Хотя жизнь здесь ей удалась намного лучше, чем там. Любимый и любящий муж, дочь, хотя ей было до чертиков страшно рожать, и она откладывала беременность целых два года. Боялась она и за себя, и за ребенка, Мария Львовна помнила о высокой смертности среди рожениц и младенцев в средние века.

Поэтому и медицинский университет был построен самым первым. И преподавали в нем самые выдающиеся врачи. Нет, не те, у кого было много регалий, и кровопускание и клизма в арсенале, а те, кто лечили людей на местах травами, так, как Евстигней. Русине это обошлось очень дорого. И ей тоже. Она сама оплачивала обучение своих студентов и студенток, и одновременно строила для них Медицинский Центр в Тушковграде.

Городок же тихий, спокойный, жаль было портить эту сельскую пастораль фабричной суетой. Сейчас там уже четыре корпуса, а дороги от Москвы до Тушковграда гораздо лучше и оживленнее, чем до Рери.

- Мама, - в кабинет вбежала семилетняя Настенька, любимица отца и мамина гордость, - ты скоро? Все уже собрались. Тетя Аня сказала, чтобы вы шли быстрее, его величество уже почти пришел, а вас все нет. Это неприлично, - сморщила она носик, - и если король придет на праздник раньше хозяев, это будет большой конфуз...

Михаил Иванович и Мария Львовна переглянулись и засмеялись. Дочка старательно копировала Анну Львовну.