Мышь, которая зарычала

И больше она ничего не произнесла, потому что ей захотелось о многом подумать.

С того момента, как брак с Талли стал государственным делом, он потерял для Глорианы часть своей привлекательности, хотя раньше герцогиня позволяла себе иногда помечтать об этом.

Сейчас она старалась представить себе их совместное существование, и эти размышления ее напугали. Вполне вероятно, что он не одобрит некоторые ее манеры или привычки. Она может показаться ему, человеку, объехавшему почти весь мир, скучным и неинтересным собеседником. К тому же, она даже не умеет готовить, а он умеет чинить обувь, завоевывать страны, корчевать деревья и делать стрелы. И неизвестно, нет ли у него где-нибудь во Франции или Швейцарии девушки, в которую он влюблен, или даже тайной жены.

Глориана почувствовала себя очень одинокой и несчастной. Посмотрев на князя Маунтджоя, она спросила голосом маленькой обиженной девочки:

— Бобо! А что, мне обязательно нужно выйти замуж за Талли?

Князь уверенно кивнул.

— Но, Бобо, как быть, если он не захочет на мне жениться? Вдруг он меня не любит? Или уже на ком-то женат? И, наконец, как мне получить от него предложение?

— А он и не должен делать вам предложения, — серьезно ответил князь. — По традиции Великого Фенвика предложение должно исходить от вас.

— От меня? — пришла в ужас герцогиня. — О нет! Я не смогу этого сделать! Нет, нет, ни за что не смогу!

— Вы должны, ваша светлость! Во имя вашего народа! Во имя вашей страны!

Князь медленно поднялся с кресла и вышел, оставив Глориану перед блюдом с гранатами, на которые ей даже не хотелось смотреть.

21

Герцогиня Глориана XII взяла велосипед и поехала по дороге, бегущей вдоль подножия горы, через лес к коттеджу Талли Баскомба.

Раньше ее очень возбуждало увеличение скорости по мере того, как дорога начинала спускаться в долину. Но сегодня ей хотелось, чтобы велосипед ехал помедленнее. Она пыталась заставить его двигаться черепашьим шагом, но он ее не слушался.

Потом Глориана подумала, что было бы хорошо наткнуться на какой-нибудь камень или корень, упасть и недели две-три полежать в постели. Но ничто не помешало велосипеду продолжить путь.

После разговора с князем Глориану беспокоило многое, но больше всего ее мучило то, что она не знала, как начать разговор с Талли. Она продумывала сотни вариантов от официального: «Мы приказываем вам, как верному подданному, жениться на нас!» до самого обычного: «Вы бы не хотели на мне жениться?» Но все варианты казались ей ужасными.

Еще труднее было решить, какую сделать прическу, чтобы произвести наиболее благоприятное впечатление. Оставить волосы распущенными по плечам, как она всегда и делала, или уложить их валиком на шее? Или лучше зачесать их наверх? В женских журналах предлагались различные прически, но ни одна из них не была предусмотрена именно для такого случая.

А что делать с лицом? Обычно Глориана не красилась, но ей показалось, что в такой день это сделать необходимо. Накрасив все, что только было возможно, герцогиня себе не понравилась и тут же принялась смывать краску. Румяна и губная помада поддались легко, но вот тушь для ресниц отчаянно сопротивлялась и нарисовала ей такие синяки под глазами, будто она провела бессонную ночь, что было недалеко от истины.

Тут же возникла проблема с туалетом. Ситчик, твидовый костюм или нарядное платье? С кем посоветоваться? В конце концов она остановила свой выбор на твидовой юбке и водолазке.

Когда Глориана наконец подъехала к коттеджу, она была так взволнована, что долго не могла слезть с велосипеда и подойти к двери. Сердце ее отчаянно колотилось, ей было трудно дышать. Но когда дверь отворил не Талли, а его отец, Пирс, волнение сразу улетучилось.

— Входите, ваша светлость, — сказал он глубоким, мягким голосом. — Мы не видели вас со времени конференции «Двадцатки малюток». Вас, наверное, очень утомили все эти события?

— Немножко, — призналась Глориана.

— Не позволяйте им все взваливать на ваши плечи, — посоветовал Пирс. — Присаживайтесь. Я налью вам стаканчик «Пино».

Он взял с полки бутылку и два бокала, налил в каждый немного вина и подал один из них герцогине.

Глориана разглядывала свой бокал, а Пирс смотрел на нее тем прямым пронзительным взглядом, который унаследовал от него Талли.

— Ваша светлость, почему бы вам не рассказать мне, что вы задумали и почему приехали к нам? — сказал Пирс. — Расскажите и покончим с этим делом.

— Ну… Я думала увидеться с Талли, — ответила Глориана.

— Талли в лесу, но, думаю, минут через двадцать он вернется.

— Мне нужно кое-что ему сказать.

— Мне лучше уйти, когда Талли вернется?

— Нет, нет! Это касается и вас.

— Да?

Наступило молчание.

— Мистер Баскомб, — неожиданно сказала Глориана, — как мой папа сделал предложение моей маме?