Мышеловка для Шоколадницы

Перья птицы встопорщились,тело пошло волнами, трансформируясь, огромная генета потянулась, кинжальные когти царапнули лед:

– Браво, маркиз, его величество в вас не ошибся. Да, вы правы, принц теоретически, по праву королевской крови, может призвать себе стольких демонов, сколько захочет сам. Нет, не одновременно, только после или незадолго до смерти предыдущего фамильяра. В последнем случае… от предшественника избавляется новичок.

«Α вы-то сам, месье, который по счету у нашего сюзерена? – подумал Арман с неожиданным сочувствием: – И кого вам для этого пришлось убить?», вслух же произнес:

– Это меняет дело и расширяет круг поисков. До сегодняшнего дня мы предполагали, что принц Шарлеман – oдин из тех сорбиров, у которых еще нет фамильяра. Вполне логичное предположение, но теперь… Его высочеством может оказаться кто угодно.

Генета зевнула. Из ее пасти вырвалось облачко пара:

– Теоретически, маркиз, теоретически обладает. То, о чем вы сейчас узнали, одна из самых оберегаемых тайн короны, шевалье Рохан, который занимался воспитанием юного принца, в нее не был посвящен.

– Воспитанием?

Демон разразился клекочущим смехом:

– Ваша манера, маркиз, эти постоянные повторения нескольких слов собеседника с вопросительной интонацией, напоминает манеру секретных дознавателей. Идемте, возвратимся в тепло, там вы продолжите свой допрос.

Арман не возражал. В тепло так в тепло.

«Принц Шарлеман вполне мог призвать Чуму, уже обладая фамильяром, чтоб увеличить свою личную силу, чтоб… Самая оберегаемая тайна короны… И ее вот так просто раскрывают де Шанверу?»

Он запер стеклянные двери, подбросил в камин несколько поленьев, Лелю свернулся калачиком в кресле.

«Просто раскрывают? Не просто. После окончания миссии тебя, Шанвер, планируют подвергнуть ментальному заклятию, лишить памяти. Ладно, пустое… Будем решать проблемы по мере их поступления».

Арман устроился в другом кресле, кивнул демону:

– Что ж, месье Лелю, я весь внимание.

Они беседовали до самого обеда,и продолжали бы это делать, если бы их оставили в покое. Увы, Мадлен де Бофреман имела на этот счет другие планы.

– Обед для его светлости маркиза Делькамбра! – провозгласила она дурашливо, распахнув дверь.

С нею явились фрейлины, кажется, без Делфин, Шанвер едва осознавал реальность, все его мысли занимало то, что он узнал от королевского фамильяра. Любопытно, крайне любопытно. Так вот, оказывается, какая история скрывается за скупыми строчками хронологических фолиантов. Факты складывались в четкую по краям картину, в центре кoторой пока туманным пятном наxодился сам принц-изгнанник.

Кто-то приходил, Армана о чем-то спрашивали, он кивал или пожимал плечами. Фактотум? Какие ещё к Балору контракты? И мельтешение лазоревых фигур, от которых уже мутило. Слишком много голубого. А потом…

Она была в светло-сером платье, которого Шанвер раньше не видел. Серьезная, решительная и, кажется, испуганная. Катарина Гаррель из Анси, его страсть, его печаль,та, с которой он попрощался накануне, как он думал, навсегда.

Зачем ты здесь, милая? Зачем? Мне так непросто сохранять хладнокровие… Балор-еретик! Арман скомкал салфетку, Мадлен подобралась, как кошка перед прыжком:

– Нет, Гаррель, место уже занято, маркиз Делькамбр выбрал себе фактотума, ты опоздала.

«Неужели? - удивился Арман. - Она пришла за этим?»

В дымчато-зеленых глазах Кати тоже читалось удивление:

– Фактотума?

Бофреман ответила с непередаваемым торжеством:

– Ну разумеется, им станет Эмери виконт де Шанвер. Ты ведь для этого явилась? Предложить свои услуги? Ах, Гаррель, даже в этом ты не первая за сегодня.

Арман вспoмнил о своей роли напыщенного индюка,изобразил скуку:

– Надеюсь, последняя. Ступайте, мадемуазель, мне не нужна шоколадница, да и шоколад я не люблю. Мадлен, дорогая, вели наконец закрыть дверь.

Кажется, Катарина оскорбилась,то есть Шанвер на это надеялся. Пусть обидится и уйдет, ему почти физически больно от того, что она видит его таким: беспомощным, покорным Мадлен де Бофреман. Армана душил стыд. Но пытка продолжалась .

Фальшиво добродушный вопрос Мадлен заставил Кати замереть на пороге, она ответила,из коридора донесся смех cтолпившихся там филидов.

– Женщины вот-вот вцепятся друг в друга, - предупредил Лелю.

Шанвер и сам это видел. Катарина с такой лихостью отбивала все словесные нападки Мадлен, что последняя кипела от ярости. Вцепятся, непременно вцепятся. И , если Гаррель использует свой фаблер-стаккато, здесь камня на камне не останется. Но Бофреман успела первой. Такого великолепного минускула Арман от нее не ожидал, атакующая мудра «копье страданий» была исполнена безупречно. Мадлен? Но как? Οн подумает об этом после, сейчас главное…

– Довoльно!

От окрика Армана Мадлен вздрогнула, заклинание рассыпалось как карточный домик, она засмеялась:

– Действительно, Гаррель, ты что-то задержалась, ступай, дорогая, и подумай о своем поведении.

– Теперь маленькая мадемуазель заxочет вызвать на дуэль вашу невесту? - предположил Лелю.